Семену иногда казалось, что он несчастен, и тогда он искренно страдал, но не выдавал этого. По внешности он оставался тем же юрким, порой даже кажущимся беспокойным, но во всех отношениях умным и деловым парнем, стандартным типом активного комсомольца.

Иногда он бузил, тогда чувствовали, что Семен чересчур еще молод и очень экспансивен.

Необходимо отметить, что своеобразность характера Семена выражалась и в том еще, что он был фанатиком и любил иногда неуместно обобщать. Для него революция писалась с большой буквы Р. Быть на страже революции всегда, везде и всюду считалось для Семена единственным и большим наслаждением, и за это он порой подвергался насмешкам.

Вот это одна из причин, по которой Семен чувствовал себя иногда несчастным.

Но было и другое. Чтобы понять это, необходимо сказать несколько слов о Сереже Нестерове, которого в этом году уже перевели в партию, и о Климове Петре - секретаре комсомольской ячейки обувной фабрики. Вот эти два товарища в воображении Семена были теми примерами, которым можно было завидовать завистью пламенного революционера; так, Сережа еще в 1919 году три фронта прошел, совместно с тов. Фрунзе, которого он лично знал. А Климов был участником перекопского боя, которым фактически завершилась гражданская война. А Семен, где он был в то время?

Еще в 1920 году, когда его комсомольский стаж исчислялся неделями, попросился он было на фронт.

- Отпусти меня, - говорил он секретарю организации, смотря на него умоляющими карими глазами. Тот оглядел щупленькую на вид фигурку Семена и, добродушно смеясь, ответил.

- Маловат ты еще, паренек.

Так Семен « прозябал» до июня 1921 г. В то время в Москве формировали курсантскую сводную бригаду, в которую мобилизовали также несколько комсомольцев. В число их попал и Семен.

Скоро они были отправлены на тамбовский фронт против Антоновн. Одел Семен летнюю зеленую форму. Его определили в конную связь при штабе полка и в качестве оружия выдали ему шашку особого маленького размера. Видно это была чиновничья или кадетская шпага. Еще в дороге Семен строил всякие героические планы.

Но случилась беда - не успела бригада доехать до фронтовой полосы, Антонов был уже « ликвидирован», так что Семену « в операциях» участвовать не удалось, если не считать следующих двух случаев. Как - то послали Семена из одной деревни в другую к квартирмейстеру с приказом. Когда он уже оседлал своего Серого, кто - то из команды предупредил его:

- Смотри, Семен, в лесу еще могут быть бандиты, будь осторожен. - Вот он и насторожился. Все время шпорил Серого и, проезжая лес, он то оглядывался назад, то с тревогой вглядывался в даль. А Серый, будучи очень опытным конем, даже в рысь не пустился от шпор, что страшно огорчало Семена. Так от волнения и огорчения совсем потным приехал Семен к квартирмейстеру и передал приказ.

На обратном пути ему было веселее: встретились трое артиллеристов, ехавшие из другой деревни. У них были хорошие кони, они шли переменным аллюром, и Серому, которому отставать не хотелось, пришлось ноги немного подобрать. Это обстоятельство наполнило Семена и радостью и мстительным чувством к старому коняге.

И, хотя тот усердно бежал, Семен нет - нет да и вонзал ему шпоры в бок.

Во вторую « операцию» Семен был прикомандирован к конвойной роте сопровождать пленных антоновцев в Тамбов.

Вот и все его военные приключения. Какие это незначительные события и переживания в сравнении с участием, скажем, Климова в перекопских боях!

В Тамбове Семен заболел холериной и лег в госпиталь, там и демобилизовался. Надо отметить, что каптер, у которого он демобилизовался, оставил ему саблю.

Натура Семена, любящая фантазировать, осталась жгуче не удовлетворена всеми этими приключениями. В первое время он хотел себя показать героем. Фабричные товарищи осматривали его саблю, дивились его военным повадкам, но потом стали посмеиваться.

Семен скоро бросил эти штуки, окончил политшколу, стал у машины подмастерьем. Вечерами он незаметно для себя окончил курсы счетоводства и собирался приняться за изучение бухгалтерии. Когда ему минуло 20 лет, его выбрали в ревизионную комиссию фабкома. Неоднократно шел разговор о том, что Семена возьмут на совработу, хотя бы в трест, где ощущалась большая нужда в счетоводах.

Но революция, несмотря на увлечения Семена точными цифрами, надолго заполнила его сознание лишь героическими образами битв, бури, пламени. На эту тему у него часто бывали споры, ему возражали, одни называли его демагогом, другие - романтическим молодым человеком.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.