С Лениным в Смольном и Кремле

Доказательства мои их не убедили. Тогда я взял их документы и пошел доложить т. Ленину.

Тов. Ленин внимательно выслушал меня, взял документы и сказал, чтобы я провел их вне очереди к нему в кабинет. Когда они вошли в кабинет, сразу растерялись, стали комкать в руках шапки, не мог - ли сделать ни одного шага. В. И. тут же встал с кресла и пошел к ним, добродушно улыбаясь.

Что было дальше, я не знаю, так как вышел из кабинета. Прошло около часа или, больше, как вижу идут крестьяне, почти пляшут, лица от радости сияют. Выбежали в приемную и, не в силах сдержать свой восторг, закричали: «Вот это да! Вот это Ленин! Куда наш Микитка в сельсовете!»

Это были другие люди, их нельзя было узнать, они даже потеряли землистый хлеб. Они наперебой стали говорить, о чем спрашивал т. Ленин.

- Вот ведь даже спросил, как живут моя жена и дети, здоровы ли они - и закончили: - Да, вот, это человек. Вот это наш.

Однажды я шел около здания ВЦИК в Кремле, поддавал ногой консервную банку и увлекся только ею. Вот наношу сильный удар, банка с визгом летит, и слышу обо что - то ударяется. Я быстро поднял голову и вижу мою банку около ног В. И. Он постоял несколько секунд и пошел мне навстречу улыбаясь. Я очень растерялся, чувствуя себя большим виновником за свой грубый поступок и не мог тронуться с места. Когда он поравнялся со мной, я сразу же стал просить прощения.

Он остановился и смеясь сказал:

- Ничего, в футбол тренируешься! Тренируйся, тренируйся, - положил мне на голову руку и еще больше засмеялся.

Когда он от меня ушел, я долго стоял на одном месте, проверяя все случившееся, все время обвиняя себя.

Выдавали как - то служащим мануфактуру. На каждого приходилось очень мало. И вот мы решили в управлении собрать костюмный материал и от всех сделать т. Ленину подарок, так как у него костюм был совсем плохой. Но как же это сделать? Мы знали, что В. И. ни за что не возьмет то, что полагалось другому. И вот мы решили его обмануть. Но как обмануть? Посыпались разные предложения, но ни одно вначале не подошло. Мы даже приуныли, придя к заключению, что В. И. невозможно никак и ни в чем обмануть.

Я не помню сейчас того товарища, который предложил такую идею, за которую мы все уцепились и лучше не нашли.

Нужно хорошо упаковать наш материал, поставить кругом какие - нибудь печати из сургуча и написать: «В. И. Ленину - от рабочих (из Сибири)».

Мы так и сделали. Я положил этот пакет на стол вместе со всей корреспонденцией и с нетерпением ждал, чем окончится наша затея.

Пришел В. И., поздоровался со всеми и пошел в свой кабинет.

В чуть приоткрытую дверь я стал смотреть, что он будет делать с нашей посылкой. Мне долго пришлось стоять, так как он не сразу обратил на нее внимание, а вначале просмотрел всю почту, прочел письма и, разобрав какое куда, уже после посмотрел на нее каким - то странным взглядом.

Я моментально отскочил от двери и стал как будто что - то делать. Он позвал нас и сказал, протягивая нашу посылку:

- Спасибо, большое спасибо за ваш подарок, но только прошу взять его обратно и больше никогда этого не делать.

Мы стали отказываться взять ее обратно, ссылаясь на то, что в отдельности то количество, которое мы получили, нас не устраивает, а нам гораздо лучше подарить В. И. Долго пришлось уговаривать его, чтобы он взял. Наконец он согласился и очень благодарил нас за наше товарищеское внимание к нему.

В конце июля 1918 г. пришел на прием к т. Ленину командир из дивизии Киквидзе т. Косминов. Я с ним разговорился относительно фронта. На его обязанности лежала мобилизация добровольцев для пополнения дивизии. Я дал ему согласие поехать с ним на фронт. Когда я пошел к т. Бонч - Бруевичу, чтобы он отпустил меня на фронт, то он отказал мне категорически. Тогда я пошел к т. Ленину.

В. И. вначале тоже меня не пускал, ссылаясь на то, что я - испытанный работник, получил большое доверие. Тогда я ему стал объяснять, что мне хочется поехать на фронт и что здесь, на этой работе, я меньше могу принести пользы, чем на фронте. В. И. очень внимательно меня выслушал и дал мне согласие, но только велел позвать мою маму, чтобы она при нем дала также свое согласие на мой отъезд.