Распорядитель времени

Кран плывет над участком. Я — за ним. Полисеев присасывается к «старшому».

— Эй, мастер, валы давай! — взывают с первой от центровки пары полуавтоматов. Того парня оставлять без работы ни на минуту нельзя: шуму не оберешься — это «сам» Крыжовников.

— Мне целый червонец надо заработать! — грозит Крыжовников. — Сами дали мне план больше всех!

Действительно, сами план ему составили. Исходя из достигнутой Крыжовниковым выработки. Большая была выработка!

И добился он ее, работая порой одновременно не на двух, как все, а на четырех станках, а то и на пяти.

Работой на двух станках из первых подвернувшихся под руку валов червонца не выточишь. Приходится теперь сознательно подыскивать для Кры-жовникова работу повыгодней. Крыжовников на виду. Чуть что, грозит звонком руководству, бумажка с номером телефона коего у него-де в кармане. «Вот напасть!»

Часы на стене меж тем показывают, что время клонится к обеду. В середине обеденного перерыва намечено провести производственное собрание, как успел сообщить мне на ходу «старшой», и мне еще надо всех об этом оповестить. Некстати оно: кое-кто под этим предлогом «рванет» на обед раньше времени, а другие могут остаться без должной подпитки соответствующими заготовщиками. Значит, за кем-то надо будет особо присмотреть, кого-то попросить пошевелиться.

— Валы давай! — кричат от начала техпроцесса, и кран туда будет идти минимум 20 — 30 секунд.

Но валы нужны и тем, кто пока еще не кричит. Или тем, кто по каким-либо причинам подавать голос не хочет. И монтеры еще на один станок нужны (их надо успеть перехватить перед столовой), и слесарь нужен, и Вагнер желает, «чтоб наверстать», работать в обед, и надо, чтоб он был заготовками и пустыми корзинами обеспечен. И все это надо увидеть, держать на заметке и по мере возможности «провернуть», иначе «запахнет жареным», что, ясное дело, совсем нежелательно.

— Так вам и надо, мастерам липовым! — любит покрикивать при встрече в узком проходе между станками профорг участка Клавдия Васильевна. Она сидит у нас контролером на мерительном инструменте. — Превратились шут знает в кого, — причитает заботливая Клавдия Васильевна, — а по штату нам целая куча подсобных рабочих положена. Все единицы заняты, а, спрашивается, где они? — Не знаю, Клавдия Васильевна. И штатного расписания в глаза не видел, для обозрения не вывешивается оно.

— Потребовать надо.

— Вот и потребуй, Клавдия Васильевна, на правах нашего профсоюзного лидера.

— Без вашей инициативы я этого сделать не могу.

— А нам, представь себе, этого делать некогда. А профорг меж тем продолжает «развивать идеи», что вся эта суета либо форс, либо элементарное неумение мастера заняться своим собственным делом, а перевозку деталей поручить «стропалю».

На первое замечание отвечаю обычно ей, что «форсить» тут нечем, ибо не у нас одних так оно идет.

Второе замечание более дельное. Однако в стропальщиках и в подсобных рабочих повсеместно ощущается явный недостаток. Молодежь сюда не заманишь калачом, а «старички» мало-помалу сходят с арены. И даже когда подсобная сила есть, то зачастую объяснить стропальщику назревающую ситуацию — кому что поставить и в какую очередь — для мастера бывает гораздо сложнее, чем самому проделать эту «грубую» работу Да и работа эта, думается, «грубая» только на первый непросвещенный взгляд. В руках мастера здесь не заготовки и крановые крюки, а само время.

Не надо забывать, что «производство — это процесс потребления рабочей силы во времени». Тут бы мастеру и карты в руки.

Первое условие качественности всякого полезного процесса — его непрерывность. Обязательней всего она в конце смены. Видишь, как на последней операции, где работает Коля Сергейчиков, валы кончаются, и гонишь к нему новую стойку-пирамиду.

Подсчитал уже Коля, что полчаса назад выполнил свою дневную норму плюс плановый прирост, однако по инерции прихватывает и лишнюю работенку. Стойка-то ведь последняя — не оставлять же ее. Тут нипочем нельзя открывать ему, что она пока предпоследняя, а последняя припрятана до поры. Привлекательность работы различна в разное время дня. Если утром она лучше смотрится, когда валы у станка стоят стеной, то в конце смены работа идет спорее, когда у станочника создается впечатление, что он ее доделывает. Тут рабочий полнее выложится, ишь усмехнувшись порой: «И прессовщик же вы, мастер».

Но цеховая и высшая администрация любит, когда работа все время стоит стеной возле каждого станка, и спорить с нею мастеру сложно. «Не умеешь организовать!» — говорят.