Вскипел я окончательно, и хотел, было вытряхнуть парня из шубы, но оказался он весьма увесистым и потому наша дискуссия закончилась вничью.
* *
- Ну, как? - спросил я у Сашки через две недели.
- Пахнет, - сказал он пессимистически.
Через несколько дней я увидел Сашку в необычном настроении:
- Ромашка, - закричал он, - я спасен!
- Да ну. Он умер?
- Нет.
- Так что же?
- Да вот, слушай. Прихожу я дня четыре тому назад домой и вижу, лежит мой сожитель в полудохлом виде.
- Что с тобой? - спрашиваю.
- Я, - говорит, - отвергнут.
- Кем?
- Ей.
- Что это за «она»? - спрашиваю.
- Рабфаковка одна, - говорит он плачущим голосом. - Притащил я ее сегодня к себе потолковать. Вошла она сюда, как солнце, но... через минуту упала в обморок. А когда пришла в себя, так сказала: мне, - говорит, - на вредном производстве запрещено работать. Здоровье слабое.
- Ну и что же?
- Ну и ушла. Повешусь я.
Стал я его уговаривать, а он вдруг как вскочит и как полетит из комнаты. Я за ним, а он... в баню. Два часа мылся, двух банщиков замучил! А вернувшись, такой порядок в комнате навел, что хоть американского президента приглашай. И ведь вот какая плешь, - прежде у него денег ни на мыло, ни на стирку, ни на ваксу не хватало, а теперь откуда деньги взялись.
- Да, - закончил Сашка задумчиво, - любовь есть фактор гигиены.
В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.
Из речи на X Моск. губернск. съезде РЛКСМ
Постижения московского почтамта