Разговор, в сущности, начался с альбома, семейного альбома фотографий. Он лежал на столе, и Мария, укачивая дочку, листала его. В альбоме лауреата Сталинской премии Марии Волковой сотни снимков. Это корреспонденты газет и журналов фотографировали знаменитую стахановку.

Вот она в рабочем халате, в косынке, стянувшей тугим жгутом её русые волосы, стоит у станков своего ткацкого «гнезда». Вот спорит о чём - то, видно, горячо и упрямо, с Чутких и Российским. Вот она в Кремле, в кругу депутатов Верховного Совета.

Но почему среди множества снимков нет ни одной маленькой Маши, Маши - подростка? Кто же не любит сниматься в такие годы?

- Стоит ли об этом рассказывать? - уклоняется от объяснения Волкова. - У меня детство было тяжёлым, очень тяжёлым. - Она некоторое время молчит, как бы припоминая годы, ставшие теперь уже далёкими. Потом Мария Волкова начинает рассказ о своей жизни, о пути, который она прошла.

... Ей было 5 лет, когда от родов умерла мать.

Это случилось в 1927 году, в глухой и бедной тогда деревне Рязанской области. У отца на руках остались три маленькие девочки и новорожденный сын. В деревне в те годы не было ни колхоза, ни яслей, ни детских садов. Что оставалось делать отцу Маши? Теперь ему нужна была помощница, и он, не раздумывая, скоро женился. Пришедшая в дом женщина оказалась для Маши злой мачехой. Девочке исполнилось только восемь лет, когда её увезли к бывшим односельчанам, жившим в Орехове. Маша стала у них нянькой. А затем через несколько лет она поступила на ткацкую фабрику.

Вот сейчас, когда Мария Волкова рассказывает о своём детстве, она смотрит на свою дочурку. У маленькой Людмилы другая судьба. Раньше бы сказали, что она родилась «в сорочке». Но теперь время такое - миллионы рождаются «в сорочках»: с первых дней своей жизни будущий гражданин Страны Советов окружён вниманием.

... В комнате Волковой иного книг. Лежит раскрытый на поэме о русских женщинах томик Некрасова. Видны закладки в книгах о воспитании детей.

Сейчас в разговоре с нами Мария вспоминает «Четвёртую высоту» - книгу о комсомолке Гуле Королёвой, девушке, которая одолевала одну жизненную высоту за другой. Мария вспоминает о своих высотах и о том неповторимом счастье, которое принесла ей борьба на пути к этим вершинам.

У Марии в жизни тоже, оказывается, были свои четыре главные вершины. И она рассказывает о счастливейших своих днях, когда она особенно зримо ощущала высоту, на которую её вознесла наша советская жизнь.

... - То не можно, ни як не можно. Панна не мувит правду... То есть пропаганда... - слышны голоса.

«Панна» бледнеет от волнения, от желания убедить этих женщин, которые скоро - она знает - сами будут делать то, во что сейчас не верят.

- Идёмте в цех, - говорит она, - сейчас я вас и в самом деле буду пропагандировать.

Столовая быстро пустеет. Цех рядом. На ходу Мария снимает шляпу, перчатки, надевает вместо косынки нагрудный шарф, завязывает его лихим, неповторимым «ореховским» узлом и в своём светлом нарядном костюме, в блузке, украшенной большой брошью (и впрямь панна), подходит к станкам.

- Пусть эта работница уступит мне место, и эта, и та, и та. Я буду работать вместо четырёх ткачих на шестнадцати станках, - просит она.

«Станки такие же, как и в Орехове, - платтовские. Только уход за ними, видно, не тот... Рваться нить будет часто. Да ведь не целую смену стоять, справлюсь».

Весь цех сгрудился подле неё. Мария успокаивает себя: «Нужно сразу войти в ритм. Думать, что это не Лодзь, а Орехово».

... Два станка сразу остановились. «Спокойно! Сначала к дальнему: там надо менять челнок, - а к ближнему потом: с ним больше навозишься - оборвались основные нити. Тебя, Аня Катаева, звали у нас «ловцом секунд». Сейчас челнок буду менять, как ты, за 3,7 секунды, не больше. А вот теперь ко второму станку можно. Какая лемелька опустилась? Сейчас, Катя Шибаева, найдём её твоим скоростным приёмом. Теперь завязать узел твоим, Анечка Печкина, способом. Вот и выходит, что вся бригада со мной в этом показе участвует, все наши четыре лауреата Сталинской премии...»

Сколько она уже работает: полчаса, час?.. Что такое - гудок, конец смены? Значит, уже два часа прошло? Неужели они все эти два часа не работали, следили за ней? Ну, часы эти не пропадут даром...

Поздравления, рукопожатия: «То есть вельке чудо, то есть волшебство!» - «Волшебство! Скоро сами вы станете такими же волшебницами, милые мои подруги».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.