Владимир Васин, чемпион Олимпийских игр 1972 года по прыжкам в воду, заслуженный мастер спорта, заместитель заведующего отделом спортивной и оборонно-массовой работы ЦК ВЛКСМ

Помню тот вечер. Тихий, теплый, ясный. Час назад я стал олимпийским чемпионом. Улеглись первые восторги и страсти. Прошло ошеломление. которое неизбежно приносит высшая спортивная по-I беда. Вместе с тренером Татьяной Максимовной Петрухиной я иду из бассейна в Олимпийскую деревню. Мы говорим о каких-то малозначащих вещах – о погоде, о городе, вспоминаем реакцию трибун на мой последний прыжок, вопросы журналистов. Говорим о чем угодно, только не о том главном, что свершилось сегодня в моей жизни и ее судьбе. И тут я понимаю, что ничего неожиданного, непредполагаемого не произошло, во всем была своя закономерность: в моем выборе, в неудачах, в победах. Золотая медаль в Мюнхене – логическое завершение пути, который мы прошли вместе с Петрухиной, и. значит, о самой медали говорить нечего. А. вот о пути к ней, пожалуй, стоит.

Итак, выбор. Был ли в нем элемент случайности? Был. Но я много раз видел, как именно благодаря случаю молодой человек при всем диапазоне его физических возможностей попадал именно в тот вид спорта, который ему больше всего подходит. В четвертом классе я решил заняться спортом – все равно каким, лишь бы мужественным и красивым. В пяти троллейбусных остановках от моего дома находился бассейн на Мироновской, один из самых старых в Москве (потом ему суждено было пережить второе рождение и стать высококлассным спортивным сооружением). Вместе с ребятами из нашей школы мы однажды приехали в бассейн. а там как раз шла запись в прыжковую секцию. Но я тогда этого не знал. Нас построили, и тренер (оказалось, что это был сам Алексей Жигалов, многократный чемпион страны) предложил нам проделать элементарные гимнастические упражнения. Он стоял и смотрел, как мы оттягиваем носочки, прыгаем. ходим. А я не понимал, зачем все это нужно, если мы будем плавать.

После первого тура нас осталось значительно меньше. Потом лас привели в басеейк. Жигалов показал «а пятиметровую вышку и сказал, что с нее надо спрыгнуть. И тут до меня дошло, что если я сейчас прыгну, то буду заниматься в прыжковой секции. Это не так просто, как может показаться, пять метров – немалая высота и для взрослого, а уж тем более для одиннадцатилетнего мальчика. В большинстве видов вступление в спорт происходит как-то мягче, спокойнее, без видимого риска. А в прыжках именно так: хочешь заниматься – прыгай, боишься – ищи что-нибудь другое. Страх надо преодолеть сразу.

Я закрыл глаза и шагнул вниз. Время, которое я летел, показалось мне вечностью. Но когда все-таки долетел и коснулся воды, я испытал непередаваемую радость, чувство первой победы над собой. Испытал так остро, что оно осталось во мне на всю жизнь.

Все началось с этого прыжка. Меня приняли в секцию и сказали, чтобы я приходил в бассейн три раза в неделю. А я приходил каждый день и, если мне удавалось позаниматься лишний час. был счастлив. Я полюбил свой спорт сразу и, как говорится, безоговорочно. Тренировался много, старался побыстрее перейти от простого к сложному, что было не всегда хорошо. Но Жигалов давал нам волю, больше обращая внимание на уже именитых мастеров. А потом я и вовсе оказался без тренера: Алексей Петрович не мог уделять время нам, мальчишкам. Это случилось как раз накануне первенства Москвы, моих первых крупных соревнований.

Тогда на меня и обратила внимание Татьяна Максимовна Петрухина. К тому времени под ее руководством Нинель Крутова завоевала в этом виде спорта первую для нас олимпийскую медаль в Риме на 10-метровой вышке. Петрухина тренировала Крутову там же. на Мироновской. В те годы у нас в бассейне вообще собрались, пожалуй, лучшие тренерские силы – Жигалов, Петрухина, Баркан. Богдановская, Скорлупина. В общем, подошла ко мне Татьяна Максимовна после соревнований и сказала: «Давай-ка я за тобой посмотрю». Было это в 1961 году. Расстались мы с Татьяной Максимовной как с тренером через 12 лет.

Обычно не спортсмен выбирает тренера, а наоборот, особенно в начальный, ученический период. Сам спортсмен не всегда знает, что руководит известным тренером, когда тот предлагает ему свою помощь. Возможно, наставник сумел разглядеть в еще не оперившемся ученике будущего мастера, чья спортивная слава со временем станет и его тренерской славой. Возможно, тренер хочет просто помочь раскрыться своему подопечному до конца, и уже потом решать: вести ли его дальше. Возможно. тренером руководят чисто человеческие побуждения – хочет человек заниматься спортом, так почему бы не помочь ему... Как бы то ни было, сам факт доверия Петрухиной ко мне подстегнул меня, придал решимости. Тогда я еще не знал, что Петрухина станет для меня не просто спортивным педагогом, но и духовным, нравственным наставником, практически второй матерью.

Я был слабее многих ее воспитанников физически, отставал в акробатике, хореографии, технике, мне не хватало резкости. Поэтому пришлось начинать сначала – сухой трамплин, батут, прыжки в поролоновую яму и прочее. Нужно было научиться безукоризненно владеть своим телом. Тогда уже в момент самого прыжка ты можешь что-то исправить. Я этого в ту пору не умел. И мне приходилось рассчитывать прыжок идеально с его исходного момента до входа в воду.

Петрухина ставила нам походку, движения, добиваясь пластики в исполнении даже простейших упражнений. Все это было необходимо, но иногда раздражало, особенно когда приходилось десятки раз повторять один и тот же элемент. Тренер отдавала занятиям всю себя без остатка, и мы под ее влиянием постигали искусство полной самоотдачи нашему спорту. Спорту, надо заметить, очень сложному в физическом, техническом и психологическом отношении. Татьяна Максимовна неоднократно повторяла нам: «Человек, увлеченный чем-то по-настоящему, не может разграничивать свое время на рабочее и нерабочее, он отдает своему увлечению всего себя. Если этого не происходит, ему следует искать себя в чем-то другом». Она в буквальном смысле жила нами, нашими победами и поражениями, сопереживала каждой нашей удаче и промаху Это сопереживание было сильнее, острее, глубже, чем казалось людям, знавшим Петрухину недостаточно хорошо.

Помню такой случай. Петрухина долго готовила с Наташей Кузнецовой новый прыжок с вышки – два с половиной оборота вперед из задней стойки. Прыжок очень трудный и рискованный. Они вместе проверяли прыжок на батуте, на сухом трамплине. И вот – испытание водой, которая при малейшей ошибке становится жестче песка. Наташа прыгнула хорошо. Она вынырнула из воды счастливая, улыбающаяся. Все мы в этот момент смотрели на Кузнецову и только через несколько мгновений повернулись к тренеру – что скажет она?.. Татьяна Максимовна лежала у бортика без сознания. Психологическое напряжение ее в момент прыжка Наташи было так велико, что нервы не выдержали. С того раза я после прыжка сначала всегда искал взглядом не табло, не судей, а тренера.

Петрухина была феноменально терпелива. И столь же требовательна. Она никогда не удовлетворялась результатом прыжка, хотя, по мнению других, он был совсем недурен. «Поищем еще здесь, в подходе», – говорила она. И я снова и снова лез на трамплин, пока не доводил себя до полного изнеможения.

Но в то же время Татьяна Максимовна очень тонко чувствовала внутреннее состояние своих учеников, была великолепным психологом, умным наставником. Однажды накануне очередного турнира я поехал с Петрухиной в Тбилиси. Мне вскоре предстояло впервые включить в свою программу прыжок с тремя винтами. Теоретически я его освоил, но он необычайно трудно давался мне над водой. И вот поднимаюсь я на трамплин, и Татьяна Максимовна командует: «Пошел!» Я подхожу к краю трамплина... соскакиваю вниз без всяких финтов. Чувствую, что не могу, тело как будто сводит судорогой. Снова лезу наверх И снова не делаю прыжок, а просто соскакиваю в воду. И так пять раз. Нервничаю, ругаю себя беспощадно, но ничего не могу с собой поделать. Нервничает и тренер, я чувствую это. И вдруг Татьяна Максимовна улыбается:

– А знаешь, Володя, поедем-ка в горы. Е.ыть на Кавказе и не побывать в горах – глупо.

Она поняла, что мне нужно сейчас сменить обстановку, переключиться на что-то другое, отвлечься. Ох, как она была тогда права. Мы уехали в горы, долго гуляли, любовались городом с высоты. Устали. Но... Внезапно я почувствован необыкновенный прилив энергии, мужества. Я понял: сейчас я могу все. Сказал Петрухиной, что хочу прыгать. Сна кивнула, остановила такси, и мы помчались к бассейну. И я сделал три винта. Потом, спустя годы, на мюнхенской Олимпиаде именно этот прыжок принес мне победу.

Не без совета Татьяны Максимовны я сразу после школы поступил на экономический факультет МГУ и занимался по-настоящему, не искал поблажек. Это был один из наших с ней принципов – всего добиваться только своим трудом, как в спорте, так и в жизни. Почти родительская ответственность руководила Татьяной Максимовной, когда она приходила в университет, чтобы узнать, как я подготовился к экзаменам, когда она навещала меня дома, интересуясь, помогаю ли я в семье по хозяйству. Заботилась Петрухина и о нашем духовном росте. Будучи страстной поклонницей поэзии, литературы, живописи, музыки, она не признавала за нами права жить в одном измерении, лишая себя духовных богатств. Но приобщала нас к искусству ненавязчиво, считая, что этот процесс должен происходить естественно.

Как-то в Дрездене, где проходила встреча с командой ГДР, я увидел у нее книгу о Дрезденской галерее. Вспомнил. что пятый день хожу на тренировки мимо галереи. И каждый раз Татьяна Максимовна в этом месте прощается с нами, отсылая нас обедать, а сама идет в музей. На следующий день я попросил ее взять меня с собой.

– А обед? – спросила она.

Я ответил, что обед может и подождать. Она улыбнулась и согласилась. Сколько неожиданного и прекрасного узнал я в тот день! Передо мной открылся целый мир, и ввела меня в него мой тренер Мы увлеклись и. забыв о режиме, несколько часов бродили по залам. Татьяна Максимовна рассказывала мне о Рафаэле, Джорджоне, Тициане, Тинторетто, о том, как спасали уникальные картины советские солдаты. Такой я Петрухлну еще не знал. Ее увлеченность заражала. Назавтра в галерею Е1месте с нами отправилась и Наташа Кузнец эва.

Теперь с высоты времени я вижу, какую огромную роль сыграла в моей жизни Петрухина. Убежден, что я состоялся как спортсмен, как человек благодаря ей. ее упорству, воле, старанию. А ведь таких, как я, у нее было и, надо думать, будет еще немало.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.