Провинциальной науки не бывает

Ну и что, что купил «стенку» или магнитофон, машину! Эти моменты должны быть вторичными. В конце концов жизнь улучшается, и нечего нам вмешиваться и постоянно поучать молодежь, как жить!..

Другое дело, если приобретательство захлестывает основную цель и она тонет в пучине вещизма. Вот тут-то молчать нельзя, надо вмешиваться, и самым решительным образом.

Я не случайно говорю об этом подробно. У нас, случается, перегибают палку и вместе с водой готовы выплеснуть и ребенка. А ведь порой и сами критикующие не убереглись от вещизма. Но тут уж, пожалуйста, будь добр сам быть кристаллом, прежде чем кого-либо рассматривать на свет!

В свое время академик Арцимович говорил, что предпочтет иметь дело с человеком чистой души, преданным науке, и пусть он на здоровье танцует твисты и рок-н-роллы. Это куда лучше подлеца, танцующего степенный вальс. Я с этим полностью согласен.

Я, например, совсем не в курсе, какие танцы предпочитает Александр Завьялов, молодой ученый из института металлургии, или как одеваются молодые люди из Ижевска, чьи работы, представленные на конкурс на лучшую работу молодого ученого нашего центра, уже используются в научном приборостроении и. судя по всему, попадут на Лейпцигскую ярмарку. Для меня самое главное, что их работы не требуют никаких скидок на возраст, что, занимаясь ими, эти ученые проявили настоящую увлеченность делом, самоотверженность, умение не считаться с трудностями, характер. Конкурс, который я упомянул, вызывает к жизни массу интересных работ. А я прекрасно знаю, что стоит за каждой такой работой, как надо работать, чтобы сегодня добиться интересного результата. Вот с этих позиций я и сужу о нашей молодежи.

Самое главное, на мой взгляд, в отношениях с молодежью – добрый пример, верная жизненная позиция старших товарищей.

Убежден: самый надежный фильтр, задерживающий все наносное и пустое, – постоянный труд. Я на всю жизнь благодарен своим родителям – истинным труженикам, – у меня всегда перед глазами их пример. Отец был учителем, он засиживался за столом до глубокой ночи – составлял расписание, проверял домашние задания. То были годы становления советской школы, так что многое приходилось придумывать самому, дел накапливалось невпроворот. Я видел, как работают родители, и всегда сам старался помочь им по хозяйству – убрать комнату, помыть посуду. Я оставался обыкновенным мальчишкой и побаловаться любил, но большая часть дня у меня была отдана какой-нибудь работе.

Я вспомнил сейчас об этом потому, что знаю, как важно для молодежи иметь перед глазами добрый пример.

Каждый заведующий лабораторией должен, точнее – обязан, я настаиваю на этом – обязан! – во всех деталях знать своих подчиненных, уметь поговорить с ними, помочь, не забывая, что у каждого свой характер, к каждому требуется индивидуальный подход. Знаете, с одним можно пошутить, весело поболтать, а с другим – только серьезным тоном.

А вообще отношения в науке начинают складываться еще задолго до того, как молодые ученые приходят, предположим, в НИИ. Начинаются они с учебы, с преподавания, с демократизма в отношениях между учителем и учениками.

– Не потому ли в вашем центре была создана Малая академия наук?

– В какой-то степени и поэтому. Наша Малая академия наук – МАН – существует более пяти лет. В ней занимается около тысячи старшеклассников и еще шесть тысяч – в школьных научных обществах области, связанных с МАН. Президентом МАН является доктор технических наук Святослав Анатольевич Тимашев из института металлургии, его заместитель – кандидат наук Ирина Кочергина. Ирина, мне кажется, просто влюблена в эту работу с детьми!

В МАН двадцать две секции. Математика, экология, геология, экономика, физика, химия, философия, история, архитектура... всего не перечислишь. Самая молодая здесь – секция педагогики. Мне кажется, это очень интересный и важный раздел, ибо педагогов тоже необходимо учить с детства.

Думаю, основная задача Малой академии не только в том, чтобы помочь ребятам в профориентации, но и вообще расширить кругозор, научить нешаблонно мыслить. И хорошо, что наш совет молодых ученых уделяет этому столько времени и сил. Ведь это уже начальная стадия тех самых отношений разных поколений в науке, о которых мы с вами сейчас говорим. Лет через десять нынешние старшеклассники с дипломами вузов придут в академические институты и будут продолжать работать со своими бывшими преподавателями.

– А как быть, когда возникает вечно больной вопрос в научной среде – вопрос об авторстве?

– Да, чего уж скрывать, есть руководители, любящие поставить свою фамилию под любой работой, даже если и отношения-то к ней никакого не имели. И ведь порой доходит до абсурда. У некоторых «ученых» за три-четыре года появляется до трехсот работ. Получается, каждые два-три дня – новая работа. Совершенно ясно, что это фальсификация в чистом виде. Просто человек ставит подпись на трудах своих подчиненных и учеников.

Как с этим бороться? Принципиальностью, последовательностью. Скажете: легко говорить, а попробуй откажи титулованному руководителю, если сам еще без степени, без печатных работ!.. Надо найти в себе смелость отказать, не идти против совести. Иначе недолго сделать привычкой то, что, кажется, было необходимым лишь однажды. Уступишь раз, другой – пиши пропало...

А без смелости, скажу я вам, в науке делать нечего.

Конечно, бывают ситуации, когда тебя, предположим, могут благодарить за совет, за помощь... Но присваивать себе после этого авторство!.. В высшей

степени аморально. Это ли не доказательство собственной беспомощности, научной несостоятельности? Вот как раз таких людей я бы и назвал периферийными учеными.