Прошлое большевика

С Малышев| опубликовано в номере №19-20, декабрь 1924
  • В закладки
  • Вставить в блог

Автобиография Сергея Малышева. Печатается впервые

«Смена» обратилась с просьбой к ряду старых большевиков - дать для «Смены» материал о том, как они работали в подполье, как становились в ряды революционной организации рабочего класса. Первым таким материалом мы печатаем очерк т. Малышева - одного из виднейших работников Советского государства, - председателя Нижегородского Ярмаркома

I

11 - ЛЕТНИМ мальчиком меня привезли из Ярославской губ. в Питер и поставили к купцу за прилавок. Из - за этого прилавка весь городской мир казался мне загадочным, чрезвычайно интересным, тянувшим к себе. Хотя этот мой взгляд на мир сильно затемнялся колотушками приказчиков. Это было в 1888 году.

А затем, год за годом, месяц за месяцем, день за днем, мне пришлось отзываться на жизнь и разбираться в ней при работе у весов, у прилавка, у товаров, у мешков, подчиняясь ненавистным мне - пролетарию прилавка - хозяйским интересам.

Первые проблески боевого сознания пробудились у меня именно за этим прилавком с 1889 по 1894 - 6 г.г. Факт за фактом проходил передо мной: в 1892 г. - холера; мой мозг усиленно работал и искал ответа на вопрос, действительно ли эта холера напущена врачами, как говорили старухи - шептуньи, или она явилась вне их желания.

Затем, в 1894 г. умер царь Александр III. Этот факт в моем юношеском сознании преломился чрезвычайно остро. Кроме случайных рассказов некоторых людей о варварах - царях, помещиках и генералах, я в это время уже натолкнулся на литературу этого характера.

Для обертки товаров мы покупали у дворников и кухарок газеты и книги. Разбирая эту бумагу и разрезая ее, я наткнулся на одну книженку под каким - то совершенно новым для меня заглавием. Взглянув текст, увидел, что она написана против царя, попов и богатых.

Я спрятал ее глубоко в сапог и прочитал после, в кладовой, за мешками. При моей тяжелой жизни, все описанное в этой книге еще сильнее подняло меня против царя и попов. Что - то толкало меня упорно искать причины существования над людьми этих варваров рода человеческого.

В день смерти царя Александра III у нас в лавке говорили, что он опился, другие - что объелся, а третьи - отравился.

Когда я в таких разговорах покупателей слыхал, что, если бы он не умер, то его убили бы, я негодовал, что его не убили, мне казалось, что всех этих врагов трудового рабочего люда лучше уж убивать, чем дожидаться, пока околеют сами.

В день смерти царя я нес на голове по Исаакиевской площади кадку с огурцами в лавку, на Галерную ул. к купцу Захарову, у которого я тогда служил. Черный траурный герольд возвестил об этом событии и тут же ударили в колокол. Придя в лавку, я увидел дворников и кухарок, куда - то бегущих. Они шли принимать присягу новому царю...

Я все время носился с мыслью, что не должно быть ни царя, ни попов, ни богатых; что и попов, и богатых, если они угнетают народ, тоже надо убивать.

Не зная ничего о народовольцах, я в юношеской груди своей носил идеи террора и крайней борьбы, и стремился, когда и как не знаю, провести именно эти идеи в жизнь.

1896 г. - коронация, Ходынка, перед этим - восшествие на престол - крутилось в моем сознании и заставляло меня всем моим существом отзываться на эти факты.

В этот момент я служил у купца Петрова в лабазе, за Невской заставой. Чтобы осуществить свои мысли, нужно поступить на завод, чтобы сделаться независимым человеком. Зная какое - нибудь ремесло, можно будет свободно осуществить свои желания. Поступаю на завод и учусь ремеслу. Надеюсь быть, подобно всем мастеровым, свободным человеком.

Когда я беседовал со своим отцом, таким же, как я, пролетарием, по вопросу о перемене моей службы, он, возмущаясь, говорил мне.

- Ты, ведь, один сын у меня, должен, как и я, быть торговцем, служить хорошо хозяину, выбиваться в люди, быть приказчиком, а там, может быть, и свое дело заведешь. К мастеровщине тебе тянуться нечего.

И он мне показывал, как мастеровые валяются пьяные на улице.

- Вон, - говорил он мне, - мастеровая кость, видишь, и ты будешь таким же.

Я продолжал интересоваться рабочей жизнью мне подвернулся мой родственник, старый пролетарий, токарь, - дед Тараев, и с его помощью я поступил к Обухову.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Переписка рабфаковца Рудакова

Письмо второе, в котором тов. Рудаков пишет о политнеграмотности в союзе и о том, что ребята не следят за своим «котелком»

Когда Ленин болел

Глава из готовящейся к печати новой книги «Дети и Ленин»