Профессия – рабочий, призвание – артист

А в приветствии пионеров на торжественном заседании растрогала всех девчушка своей частушкой о том, как она «на Камышову хочет походить». Кто же такая Анна Дмитриевна Камышова? Теперь пенсионерка, а была продавцом с пятью классами образования. В театре продавала программки. Но захаживала на репетиции, приглядывалась к работе актеров и потихоньку училась. В счастливый для театра день обратил на нее внимание Юрий Леонидович Гринев, прежний, до Каретникова, художественный руководитель, дал ей попробовать себя в небольшой роли. И вдруг обнаружился в Анне Дмитриевне такой яркий комедийный талант, природный, «от бога», что одно лишь ее появление на сцене МХАТа привело в восторг публику.

Молодежь театра чаще к Маринке Тарасовой сбегается «на огонек», а «старики» – те к библиотекарю Лие Алексеевне Туркиной, много лет уже бессменному председателю художественного совета театра. Наверное, все важнейшие дела театра решались в ее гостеприимном доме. Лия Алексеевна отдала самодеятельной сцене, как говорится, всю свою сознательную жизнь. И сына вырастила артистом. Впрочем, в театре все ей как сыновья и дочери: уезжают ли учиться, уходят в армию – именно с нею ведут переписку. Играет она много, охотно и всегда интересно. Только дел и помимо актерских выше головы. В «Хитровке», например, Лия Алексеевна за костюмы отвечала. Иначе в народном театре нельзя. Любой актер здесь – он же и гример, костюмер, рабочий сцены...

Еще один из «стариков», Валерий Назаров, начинал у В. Ф. Прохоровой в Доме пионеров почти четверть века назад. После окончания семилетки работал крановщиком и учился в индустриальном техникуме, экстерном сдал за одиннадцатый класс, теперь работает инженером на заводе «Карболит». За эти же годы создал десятки разноплановых образов в острохарактерных ролях. Для него, как считает Каретников, игра в народном театре абсолютно точно вторая профессия, поскольку он всегда подходит к этому с профессиональных позиций, то есть позиций удивительно честного отношения к делу и полной самоотдачи. Теперь он ведет занятия в молодежной студии театра, как вел когда-то Геннадий Каретников, вставший теперь у руля всего народного театра.

Каретников... Собственно, мое знакомство с театром с него и началось. На одном из дружеских вечеров несколько часов напролет читал стихи парнишка (как сперва показалось) – худенький, с острым профилем. Но отнюдь не романтически бесплотный «юноша бледный со. взором горящим», нет, ощущалась в нем жилистая, мужицкая сила (оказалось потом, что его любимое занятие – сенокос). А читал мастерски, чувствовалась актерская школа. Но когда мне сказали, будто он играл Егора Булычова, я, признаться, не поверил. Булычова? Крупного, властного и сильного даже перед лицом смерти человека... Немыслимо.

Однако же Булычова – Каретникова признала строгая публика МХАТа.

А вырос Геннадий Александрович Каретников в народном театре и

вместе с ним. Студентом пединститута играл он вначале своих сверстников, то есть самого себя. Ну что ж, и первые пьесы так подбирались, чтобы попроще было «артистам из народа», чтобы могли опираться на какой ни на есть, а все же собственный опыт. Но топтание на месте, вечное повторение пройденного – смерть для всякого творчества. Растить театр можно только на настоящей драматургии. Это хорошо понимал Юрий Леонидович Гринев, режиссер, принявший театр в 1961 году, очень много сделавший для его становления. И посмотрите-ка, чего только нет в репертуаре ореховозуевцев: Н. Гоголь «Женитьба», А. Островский «На бойком месте», «Красавец-мужчина», М. Горький «Егор Булычов и другие», Ж.-Б. Мольер «Лекарь поневоле», Б. Лавренев «Разлом», В. Розов «В поисках радости», «Затейник», А. Зак и И. Кузнецов «Два цвета», И. Шур «Заводские ребята», Н. Долинина «Они и мы», Т. Ян «Девочка и апрель»... Такому, пожалуй, и иной профессиональный театр позавидует. Может, творческая смелость не подкреплена уровнем исполнения? Нет же, свои «векселя» народный театр вполне обеспечивает. Иначе разве стал бы МХАТ семь раз предоставлять им свою сцену?

А как тянулись ввысь, через себя переступая, артисты народного театра, можно в какой-то мере представить себе по скупым записям в дневнике Каретникова. Вот он ищет краски для образа Глухаря («Два цвета»): «...это законченный негодяй без какой-либо воровской «героики». Он трус. В его повадке должно быть, по-моему, что-то крысиное. Жест, походка, манера говорить – все должно быть мелким».

После спектакля во МХАТе артистка К. И. Ростовцева, многолетний и верный друг ореховозуевцев (как и режиссер МХАТа В. Н. Богомолов, гример А. Д. Горохов), рассказывала, что другая известная артистка, К. Н. Еланская, выспрашивала, «где взяли напрокат этого хулигана», и не хотела верить, что Геннадий – педагог (к тому времени он уже окончил пединститут и преподавал. в вечерней школе).

Вот его горькие слова о том, что «Булычова – нет!!!». И уже после выступления во МХАТе: «...недоволен тем, что я создал. Как глупо бывает, что нужный материал для работы над образом находишь обычно после того, как уже показался на сцене. В октябре мне попались в руки две книги, которые проливают истинный свет на Булычова. Хорошо, что еще не поздно и я смогу что-то изменить в моем Булычеве. Надо играть жизнь, жажду жизни. Я же играл, надо откровенно признать, смерть Булычова, а это в корне неверно...» Не такое ли острое и честное недовольство собой – подлинный двигатель для творческой личности?

А потом все больше и больше в дневнике помет о нелегком хлебе режиссера. Гринев со временем все смелее стал привлекать Геннадия к совместной работе над спектаклями, пока наконец не доверил самостоятельно поставить «Девочку и апрель». Правда, тогда Каретников заканчивал уже второй вуз – заочное режиссерско-театральное отделение Московского государственного института культуры (там же учился и другой актер театра, Альберт Ильинцев, а сейчас – Владислав Короткое).

Об усцехе первой самостоятельной постановки Каретникова писала и наша и чехословацкая пресса. Но, i может, всего дороже вот такие безыскусные строки сочинения десятиклассницы средней школы № 4 г. Орехово-Зуево Наташи Мурановой:

«...В зале тихо и темно. И вдруг будто бы огромное солнце рассыпалось на множество кусочков и, ворвавшись в зал, осветило его ласковыми и озорными зайчиками. Они бегают по лицам зрителей, отражаются в глазах и оставляют свои частицы в их сердцах. А у зрителей от этого становится хорошо и радостно на душе.

...Кончился спектакль. Я иду домой, а в голове кружатся и кружатся слова Александра Блока: «Только влюбленный имеет право на звание человека». Идет дождь, а я, не замечая его, все думаю и думаю об этих словах, о Варьке и Игоре, об их только зарождавшейся любви, о многом, многом другом...

Любовь. Какая она? Добрая или злая, слепая или зрячая, помогает ли она человеку или делает его беспомощным и жалким? И ответил на все мои вопросы спектакль «Девочка и апрель».

...В этом смысл и идея спектакля: любить надо самого человека.

Но спектакль этот не только про любовь, в нем переплетаются очень важные и острые проблемы о коллективе и дружбе в нем, о взаимоотношениях одноклассников между собой и учителем...» И в самом конце: «...сложно писать сочинение об этом спектакле, потому что он сама жизнь, а жизнь всегда сложна... Много раз я смотрела этот спектакль, но всякий раз воспринимаю его по-новому, каждый раз открываю что-нибудь важное для себя, ранее не замеченное...»

(Это еще одна хорошая традиция театра – обращаться напрямик к своему зрителю. Спектакль «Два цвета», отмеченный премией Ленинского комсомола Подмосковья, был задуман и осуществлен, как прямое вмешательство театра в жизнь, как бой хулиганству средствами искусства. И споры о нем выплеснулись в молодежные, особенно рабочие кол, лективы города. После спектакля «Они и мы» гороно по просьбе театра впервые провел конкурс на лучшее сочинение о нем – и около десяти тысяч старшеклассников и учащихся профтехучилищ высказали свое мнение. На 15-летнем юбилее театр вручал призы победителям конкурса сочинений по спектаклю «Девочка и апрель».)

У нового художественного руководителя (Каретников сменил Гринева в 1972 году) много хлопот и планов. Хлопот, потому что театр – даже и трижды заслуженный – это живой организм. У него свои процессы обновления, без чего нет жизни, свои противоречия – без них нет движения. Спектакль «Конец Хитрова рынка» – не такой уж шаг вперед. («Были уже Репы, были Глухари», – поддразнивающе пели на «капустнике» студийцы). Но тем не менее шаг вперед, поскольку позволил на конкретном деле заново сплотить молодежь и «стариков». Театр сейчас жадно ищет пьесу, которая отвечала бы на самые острые, волнующие вопросы дня. И хорошо, если бы она еще и была близка городу, как это случилось с одной из этапных постановок – «Голодным походом» В. Бахревского.

Владислав Бахревский – писа-> тель из этого же города, старый друг театра. Кстати, он прошел в свое время школу Прохоровых и выдержал экзамен перед мхатовской комиссией. Но более полезным театру он оказался как драматург. К 100-летию со дня рождения В. И. Ленина театр поставил грандиозный спектакль, герои которого – ореховские и ликинские ткачи с бывшей Морозовской мануфактуры, время действия – канун Великого Октября, а содержание – история о том, как в результате борьбы рабочих были первыми в революционной. России национализированы местные предприятия. И был по этому поводу соответствующий декрет Ильича...