— Давай, Ваня, — сказал Баландин.
Он не стал торопить Рынду и напоминать ему о том, что скоро совсем рассветет и тогда их могут заметить — разведчик знал это и без него.
Развязав мешок, он уже доставал из него штангу миноискателя. Состыковав трети, Рында подсоединил к штанге рамку, надел наушники. Затем повернулся к товарищам, махнул рукой.
— Ложись! — приказал Баландин.
Теперь все зависело от Рынды, от его умения и осторожности. Вся операция. И, следя за тем, как он приближается к проволоке, Баландин страстно желал, чтобы слепая судьба на этот раз прозрела.
Минуты шли. Светлело все заметней. Мир обретал привычную форму: трава перестала казаться лесом, а камни на берегу — людьми.
Где-то пискнула пичуга, ей отозвалась другая. Потом они с порханием вырвались откуда-то и, едва различимые, закачались на упругом стебле. Из травы послышался характерный хруст — Рында резал проволоку. Пичуги вздернули хвосты, но не улетели. Неожиданно для себя Баландин загадал: если он просчитает до десяти и пташки не упорхнут, все будет хорошо. Он начал считать — не торопясь, стараясь быть честным. Заканчивая счет, Баландин для верности выдержал паузу, но птички продолжали раскачиваться на стебле. И когда они все-таки улетели, он проводил их благодарным взглядом, словно удача и в самом деле зависела от каприза этих пернатых существ.
Хруст прекратился — видно, Рында уже сделал проход и теперь шарил миноискателем на той стороне заграждений.
«Еще пятнадцать минут, — думал Баландин. — Если через пятнадцать минут Иван не закончит, мы влипли. Будет светло, как днем. Нас засекут с любой сопки. Правда, дождь расходится, и это работает на нас, но все равно надо закончить через пятнадцать минут. Потому что за «колючкой» — как пить дать траншеи. А их при свете не проскочишь...»
Подполз Рында. Он был перемазан землей, как проходчик.
— Готово, командир...
Через десять минут они лежали в лощинке за проволокой. Пелена дождя застилала все вокруг, и это радовало Баландина: у них были шансы проскочить траншеи с ходу. Но сначала требовалось выяснить, где они и как охраняются.
— Мунко! — позвал он. Ненец подполз.
— Траншеи, — сказал Баландин.
Скуластое, темное лицо Мунко ничего не выразило. Он скинул со спины мешок и тенью скользнул в траву. Она сомкнулась за ним, как вода за ныряльщиком.
И снова ожидание — тягостное и мучительное, когда можно лишь гадать, чем обернутся события. Впрочем, предпосылки для оптимизма имелись. И довольно весомые.
Во-первых, думал Баландин, японцы вряд ли серьезно относятся к мысли о заброске кого бы то ни было на остров. Скорее всего такая возможность кажется им невероятной. Они слишком уверены в своей недосягаемости, чтобы думать о диверсантах. Военное нападение, десант, налет авиации, наконец, — это еще куда ни шло. Но только не диверсанты. Однако война идет, и с этим нужно считаться. Готовность, конечно, повышенная, иначе и быть не может. Во-вторых, погода. В такую слякоть никому не хочется лишний раз высовываться наружу. Тем более сидеть в окопах. Часовые? Часовые, разумеется, стоят. Но часовые были и у немцев... В-третьих, Мунко. Здесь почти стопроцентная гарантия. Ненец — прирожденный следопыт. Если понадобится, пролезет в игольное ушко. Правда, от случайностей никто не застрахован, но шансов на то, чтобы остаться незамеченным, у Мунко больше.
Словом, тактическая обстановка Баландина обнадеживала. Зато отдаленные перспективы представлялись ему скрытыми мраком неизвестности. Танкер, самолеты... Ладно танкер — на худой конец им известно, где он. А самолеты? Их еще надо отыскать и что-то сделать, чтобы они не взлетели. Что? Взорвать? Сжечь? Но разведчиков только шестеро. Двое как минимум займутся танкером. Радиста можно не считать, его дело — рация. Значит, трое. Почти ничего, если учесть, что самолетов не один и не два, а в запасе — всего лишь ночь. Одна ночь, потому что днем все равно ничего не сделаешь. Днем хорошо бы поспать. Хотя бы часа два. И поесть — сил им понадобится много...
Появился Мунко — бесшумно и внезапно, будто снял с головы шапку-невидимку.
— Что, Мунко? — нетерпеливо спросил Баландин.
В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.