Впереди была темнота, но, присмотревшись, он различил в ней еще более плотные очертания. Это действительно могли быть скалы.
— Наката не слышно, — сказал он.
— Ветер в задницу, — ответил старшина. — Относит. Иди, старлей, не сомневайся. Берег, я тебе говорю!
Баландин спустился в кубрик.
— Смекаю, что приехали, командир? — поинтересовался Калинушкин.
— Правильно смекаешь. Быстро, ребята! Разбирай каждый свое — и наверх. Не торопись, сержант, — сказал он, видя, что Одинцов порывается протиснуться вперед. — Сначала мы.
— Бережете? — с обидой спросил Одинцов.
— Не тебя, дурья голова. Рацию, — ответил откуда-то из темноты Калинушкин. Даже сейчас он оставался верен себе — был насмешлив и беспечен.
Берег надвинулся, неотвратимый, бесформенный, безгласный.
Сгрудившись у рубки, разведчики напряженно всматривались в него. Пока все шло без сучка, без задоринки, но кто мог знать, что делается там, в темноте? Может быть, именно сейчас разворачиваются в их сторону стволы пулеметов и пушек, и чьи-то руки уже легли на гашетки и замки. А может, как не раз бывало, матово засветится над головой шар ракеты, раскромсает темень, и берег оживет от мертвой тиши и ударит в лицо огнем и громом...
Стали видны буруны. Теперь только двухсотметровая полоса прибоя отделяла их от цели.
Бот подбросило, швырнуло вниз, закрутило. Но старшина был начеку и не дал развернуть судно. С шипением разбрасывая волны, оно приближалось к берегу.
Толчок, клокотание воды за кормой, свистящий шепот из рубки:
— Пошел, ребята!..
Бесшумный прыжок Шергина, мгновенное раздумье Мунко. И снова шепот:
— Удачи тебе, старлей!..
Захлебывающиеся выхлопы дизеля, запах перегоревшего соляра. Медленно и неуклюже, словно рептилия, бот сполз в море, и ночь поглотила его.
Шестеро остались на берегу.
На рассвете пошел дождь. Мелкий и частый, будто его просеяли сквозь сито. Струи падали невесомо, с монотонным шуршанием, покрывая лица и одежду серебристо-тусклой холодной пылью.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.