Наш век называют веком атомной энергия и веком химии, и веком кибернетики. И действительно, разве феноменальные достижения этих наук не вправе отметить столетие своим «знаком качества»?

Разве электронно - вычислительные машины, эти усилители умственных способностей, не впечатляющее достижение нашего времени? Или синтетические материалы - прочнее металла, тверже алмаза, - разве они не олицетворяют мощь химии? А полеты в космос, а пересадка человеку нового сердца, почек - все здесь настолько дерзко, что за одну подобную вслух высказанную мысль в средние века ученый мог легко угодить на костер инквизиции!

Сегодня все это не расценивается как колдовство, но многие научные достижения неизменно воспринимаются как сенсация. И в списке названий, присвоенных нашему веку, можно смело поставить такое, обобщающее: век сенсаций.

В газетах, журналах, по радио и телевидению почти ежедневно рассказывается о достижениях в разных областях человеческой деятельности. То это репортаж из научной лаборатории, то вести с колхозных полей, то известия о ракетах, устремленных в космос, то просто идея, - не прибор, не машина - мысль. Но мысль, которой суждено перевернуть страницу истории...

И, услышав об этом, мы удивляемся. Удивляемся небывало мощному расцвету человеческого интеллекта. Восхищаемся плодами его деятельности, которая несет нам процветание, благополучие, безопасность. Мы с радостью принимаем очередную сенсацию и ждем новую...

Но есть и иное восприятие. При слове «сенсация» у некоторых появляется своеобразная аллергия, раздражение. В последнее время написано даже несколько гневных статей с возражениями против того, что научные, открытия расцениваются как сенсация. Автор одной из них, доктор физико - математических наук А. Китайгородский, пишет: «В подлинной науке не бывает сенсаций». И добавляет: «Научные открытия второй половины двадцатого века не совершаются вдруг, не таятся в тиши от чужих взглядов».

Чтобы читатель не заразился «сенсациебоязнью», попытаемся разобраться в существе научной практики нашего времени. Попытаемся припомнить наиболее впечатляющие открытия последних лет и изучить их биографию.

Начнем с открытия удивительной частицы омега - минус, сообщение о котором появилось в 1964 году. 100 тысяч фотографий столкновения частиц, рожденных в мощном ускорителе, пришлось сделать, прежде чем были получены те две, на которых обнаружены «отпечатки пальцев» омеги - минус. Это открытие было сделано действительно не вдруг. Экспериментаторы искали то, что было несколькими годами раньше предсказано теоретиками. И, найдя, они с понятным торжеством, сразу же сообщили о своем успехе.

Это один из ярких примеров в пользу точки зрения, высказанной А. Китайгородским. Действительно, в науке часто случается именно так: есть теоретическое предсказание, и проходит время - большое или маленькое, - прежде чем предсказание подтверждается экспериментально. И таких примеров можно найти много.

Но пример не доказательство, а вот контрпример - почти всегда опровержение. Вот и контрпример. Английские астрономы, изучавшие на радиотелескопе Кембриджского университета теперь уже нашумевшие квазары, вдруг обнаружили (вдруг!) идущие из космоса необычные сигналы. Они были в полной уверенности, что это позывные какой - то иной, неведомой нам цивилизации, но боялись обнародовать свои наблюдения, чтобы не вызвать паники. Восемь недель хранилось в тайне не только от представителей печати, но и от коллег одно из самых замечательных открытий наших дней - пульсары, невидимые звезды, излучение которых может по точности поспорить с хорошими часами. Восемь недель в тиши Кембриджской обсерватории шли исследования, которые, по шутливому утверждению одного из участников, должны были доказать, что наблюдаемые сигналы не помехи от автомобильного зажигания или обычных холодильников.

Можно привести еще много внезапных открытий, на которые так щедр наш век. Но дело, конечно, не в том, что количество открытий «вдруг» больше, чем открытий «не вдруг». Дело в непонимании сути научного творчества, в неправильном изображении его атмосферы.

И теперь, во второй половине двадцатого века, истинно новое чаще всего рождается в тишине и затворничестве. Прежде всего потому, что большие открытия, как правило, делаются крупными специалистами, взыскательно и самокритично оценивающими каждый свой шаг. Не только журналисту, но и своему коллеге такой человек не сообщит сомнительную, хотя и эффектную новость. Лишь непосредственные участники коллективной работы обсуждают первые сырые результаты. Теоретики обычно работают в одиночку. Поэтому у них обсуждению подвергаются лишь достаточно завершенные работы.

Есть и другие причины. Например, экономические. Ученый не всегда может оценивать, не приведет ли новое открытие к революции в производстве, не следует ли взять патент на его применение. И он продолжает трудиться в тишине и затворничестве, пока это не выяснится. Так несколько лет работали создатели молекулярного генератора (мазера) Н. Басов и А. Прохоров в Москве и Ч. Таунс с сотрудниками в Нью - Йорке. И только затем сообщили узкому кругу ученых, а еще позже послали в журналы первые короткие заметки о своих открытиях, сделанных поразительно одновременно и совершенно независимо.

Пульсары опровергают еще одно утверждение неприятелей сенсаций, утверждающих, что о новом нельзя писать по горячим, следам, надо подождать, пока оно будет признано специалистами. А на это уходит несколько лет. Открытие пульсаров было не только признано, но и подтверждено гораздо скорее. То же с квазарами. И с радиационными поясами Земли и с возможностью вегетативного размножения животных.

История науки действительно знает случаи запоздалого признания. То, что свет распространяется порциями - квантами, было теоретически открыто, А. Эйнштейном в 1905 году. Никто из современников не осознал значения этого открытия, и еще в 1912 году крупнейшие физики того времени милостиво соглашались лишь не ставить ему в упрек гипотезу световых квантов.

Сам Эйнштейн впоследствии неприязненно отнесся к той форме квантовой механики, которая была развита при его жизни и сохранилась до сих пор. Много позже, в 1939 году, советский физик В. Фабрикант на основе теории Эйнштейна предсказал возможность усиления света. Хоть он отстаивал это убеждение перед советом виднейших физиков и опубликовал его в журнале, оно долго оставалось непризнанным и, по существу, непонятым. Лишь в конце пятидесятых годов эта идея возникла вновь, а в 1960 году породила лазер.

Действительно, то, что связано с ломкой устоявшихся представлений, входит в сознание с трудом и не скоро. Но самые неожиданные результаты, внезапно вспыхивающие на фоне будничных трудов многих ученых, обычно сразу признаются всеми в входят в учебники. И многие, очень многие вправе сожалеть, почему они не сделали последний, такой маленький, но решающий шаг. Открытие носилось в воздухе, говорят в таких случаях.

Впрочем, перечисление этих и без того известных фактов не имеет целью обогатить эрудицию читателя. Любой желающий, полистав соответствующую литературу, узнает о прелюбопытнейших курьезах, недоразумениях, даже трагедиях из жизни людей, занимающихся наукой. Я привела эти факты, чтобы уравновесить груз, который ученые часто перекладывают на плечи журналистов, обвиняя их в погоне за сенсацией. Мол, не лезьте в пекло раньше батьки... Не спешите поделиться с читателем очередной новостью, не получив добро специалистов, не раздувайте ложные сенсации.

Ну кто возразит против такого совета? Никто! Но...

Какой это беспомощный совет! Разумеется, необходимо, чтобы журналисты сверяли свой компас, свое отношение к каждому открытию с мнением специалистов. Конечно же, это необходимо. Но достаточно ли? И всегда ли возможно? Мы ведь уже знакомы с красноречивыми случаями, когда специалисты не сразу понимают всю грандиозность неординарного открытия даже в своей узкой области. Да и всегда ли его полностью понимает сам автор? «Великое открытие, когда оно только появляется, почти наверняка возникает в запутанной, неполной и бессвязной форме. Самому открывателю оно понятно только наполовину. Для всех остальных оно полная тайна».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.