Позиция

Что ж, причина его смущения понятна. Ему показалось неловким употребить в разговоре высокие слова, и в то же время иначе не мог выразить привлекательную сторону своей работы, своей жизни в Волгодонске. И рассказал, как монтировали фрезерно-горизонтальный. расточный станок:

– Он ведь второй в стране. Первый в Харькове, но, говорят, не работает... А у нас с первого раза все получилось. Мы ведь для себя его собирали, хотя сложностей было хоть отбавляй! Стали ставить расточную головку, а она не подходит. Пришлось на этом же станке – на первую операцию мы уже настроились – профрезеровать ее. Это было первым настоящим испытанием – не отправлять же обратно на завод бракоделам, так мы ни в какие графики не вошли бы. Вообще в этот станок мы внесли много изменений. Например, усовершенствовали систему гидроцилиндров...

Еще в первые командировки на «Атоммаш», когда знакомились с проектом, уникальным оборудованием, нас не покидал один вопрос: способен ли человек, в общем-то привыкший к каким-то стереотипам в работе, принять гигантские масштабы нового, которые сулил

«Атоммаш»? Сумеет ли человек почувствовать себя на равных со стальной; мощью, электронным мозгом? Не сделает ли совершенная техника человека своим «рабом» (только кнопки нажимай), сможет ли он подняться выше этой техники и «двигать» прогресс дальше? 8 конечном счете ведь от того, насколько быстро человек адаптируется в непривычном, сверхсовременном, высокотехническом доме, будет зависеть успех задуманного. А задумано многое. Производство атомного реактора, которое в мировой практике измеряется тремя-четырьмя годами, намечено сократить на год!

Первыми из станочников «Атоммаша» боевое крещение получала бригада токарей-карусельщиков Юрия Тихонова. Это его ребята запустили самый первый на заводе станок. Блестящая стружка, снятая ими с самой первой детали, на многотысячном митинге, устроенном в честь начала производства атомного реактора, передавалась из рук в руки, чтобы навечно остаться в заводском музее. Рассказываем это к тому, что половину первой обечайки бригада обрабатывала девять суток, а девятую по счету сняли со станка через четыре (!) часа. Сам собой напрашивается вывод: человек, познавая, осваивая технику, развивается сам. Мы разговаривали с парнями, монтирующими уникальный японский пресс. У молодого монтажника Виктора Me ленинского спросили:

– Не страшно браться за новое, непривычное?

– А чего пугаться... Наоборот, интересно.

Вот и в бригаде Савранского к новой технике подошли с этой меркой: интересно. Встречались мы с мастерами опытными и совсем молодыми станочниками, вчитывались в строчки социалистических обязательств, в которых было выражено стремление быстрее освоить станки, испробовать, на что способна электронно-стальная мощь, сразиться с ней в выдумке и смекалке. Например, в бригаде Савранского только за нынешний год внедрены уже два крупных рационализаторских предложения, и оба они направлены на совершенствование станков. Ребята напоминали одного знакомого чудака, который, купив новейшую модель приемника, с ходу лез в его запломбированное нутро. Ему тоже было интересно. Трудно объяснить этот феномен, но, наверное, благодаря ему и не останавливается человек на пути к новому, стремится дальше, выше. Может, поэтому и неостановим прогресс, может, поэтому и не имеет он обратной скорости.

Этот интерес стал началом еще одного качества людей «Атоммаша».

Федор Агафонов, расточник четвертого разряда, приехал из Баку. Будучи на стажировке в Ленинграде, успел жениться. Родственники жены очень хотели, чтобы молодые остались в городе на Неве, но, даже не имея в Волгодонске квартиры, Федор не поддался соблазну:

– Квартиру я в конце концов получу, а вот такую работу вряд ли...

Кстати, почти всех, кто был на стажировке в больших городах, приглашали на заводы, обещали и прописку и квартиры, но ни один человек не принял предложения.

– Может показаться, что я говорю лозунгами, – сказал Агафонов, – но здесь большое значение имеет энтузиазм людей. Если честно, я раньше и слова-то такого боялся. А теперь вижу – есть энтузиазм в жизни. Ведь, скажем, в нашей работе можно стать на букву закона и требовать: «А подайте нам расточную головку, о которой вам говорил Юрий, без брака, чертеж без ошибок, металлом обеспечьте, вовремя...» Не дали, не исправили, можно было бы и «козла» забить. Кто так рассуждает, долго здесь не задерживается. Любому новому предприятию нелегко встать на ноги, а такому гиганту, как наш завод, в особенности. Один, другой ослабил усилия – остальным стало тяжелее. Трудности есть, и немало их. Только не надо ждать, что кто-то придет и укажет: выход в той стороне. У каждого есть голова на плечах – соображай! Не подумайте, что я призываю принимать как должное промахи других. Бороться с недостатками, своими и чужими, – принципиальная позиция бригады. Мы не стесняемся вывешивать «молнии» и на дверях кабинетов руководителей.

Решительному человеку не затеряться на заводе в Волгодонске. Можно долго вести счет тому, что человек теряет и что находит здесь. Знакомый нам Юрий Радченко за время работы на «Атоммаше» успел закончить три курса филиала Новочеркасского политехнического института, а Николай Герасименко, тоже член бригады, получил диплом инженера и к нему прибавил еще свидетельство об освоении смежной специальности. Эти два документа ценит одинаково высоко.

Борис Каманчук в бригаде с самого начала. Чем его приворожила бригада?

– Работа в коллективе требует от каждого стопроцентной честности. От каждого! Ведь мы работаем на один наряд. В бригаде невозможно спрятаться за спину товарища, нельзя объяснить собственные промахи низкой квалификацией или отсутствием опыта. Низкая квалификация – повышай! Мало опыта – учись! Мы всей бригадой, невзирая на высокие разряды, засели за парты. А лекции нам читают и доктора наук...

Мы познакомились с социалистическими обязательствами бригады токарей-расточников, принятыми в честь XXVI съезда КПСС. Точность и конкретность их отмерены тем атоммашевским уровнем, к которому стремится коллектив все это время. Годовой план коллектив решил выполнить на две недели раньше срока. Производительность труда бригада повысит на шесть процентов.

Мы, естественно, поинтересовались: за счет чего?

Савранский стал загибать пальцы. Повышение квалификации, овладение смежными специальностями, повышение культуры производства (бригада уже добилась звания «Коллектив высокой культуры производства»), работа творческой бригады по изготовлению оснастки и приспособлений, рационализация и изобретательство... Каждый пункт обязательств обоснован, и реальность выполнения ни у кого не вызывает сомнения. Хотя и никто не скажет, что обязательства ненапряженные... И все-таки главное, это видели вое члены коллектива, – «мы должны добиться присвоения звания «Бригада коммунистического труда».

Вот такая бригада. Ее мысли – ее дела, ее позиция. Эталонный образец стал действовать. Высокие экономические показатели убедили администрацию: заводу нужны именно такие бригады. И новые стали создавать по подобию коллектива Савранского, переводить на такую же организацию старые. Привлекательным был по своей форме и совет бригады, который создали с самого начала и который взял на себя основные функции управления коллективом. А Савранского избрали председателем совета бригадиров всего завода. Все отнеслись к этому нововведению спокойно: пусть бригадиры собираются, советуются, лишь бы не мешали работать. И неизвестно, сколько бы времени прошло, прежде чем этот орган рабочей демократии показал, на что он способен, но произошел неожиданный конфликт, после чего все поняли: совет бригадиров – это не шутки.