Блоком называется начиненный взрывчаткой горизонт. Вначале буровики сверлят в породе скважины, потом заполняют их взрывчаткой, подводят шнур с боевым зарядом. На блоке таких скважин сотни две, в каждой до тонны гранутола. И каждая обязательно должна сработать.

После осмотра первого блока Цветков отправился на второй, тоже оплетенный сеткой детонирующего шнура. Взрыв пробегает по такому шнуру со скоростью семь километров в секунду, добираясь до скважины, возбуждает шашку боевого заряда.

Вдоль кромки блока молодой взрывник в огромной волчьей шапке протягивал дополнительный шнур, вплетая его в сеть.

– Зачем это?

– Дублирую. На всякий случай. Схема новая, вдруг где обрыв. А у нас двойной шнур!

«Молодец парень, сам разобрался, – пояснил позже довольный Цветков. – Специально порой задаю им дилетантские вопросы, проверяю, чувствуют ли ребята ответственность. Иначе рискованно держать их во взрывниках».

Взглянул он на часы, лишь когда тщательно проверил зарядку всех четырех блоков. До взрыва оставалось сорок минут. Цветков щелкнул кнопкой рации, приказал:

– Боевой сигнал. Время уже...

Тишину разреза тут же располосовали две длинные сирены. По боевому сигналу зона взрыва полностью блокируется. В ее пределах находиться уже опасно: взрывники начинают врезать в детонирующую сеть капсюли-замедлители. Операция трудоемкая, но необходимая – капсюли помогут сохранить строгую последовательность при подрыве блоков, без них все скважины сработают сразу, что будет равносильно небольшому землетрясению.

Здешний пласт угля по форме напоминает чашу. Края ее выходят на поверхность, там уголь брать легко, но качество его низкое. Лучший уголь находится в глубине, под слоем породы, а она крепка даже для зубьев мощных экскаваторов. Поэтому, прежде чем добраться до драгоценного антрацита, нужно разрушить панцирь из плотного серого песчаника взрывом. Только взрывом.

– «Сороковой», я «тридцать шестой». Можно поджигать.

Синий МАЗ вывез из опасной зоны последнего взрывника, Камиля Салахутдинова. Где-то там. за восемьсот метров, уже дымился запаленный им шнур.

– А все-таки неправильно зарядили, – брякнул кто-то в толпе взрывников.

– Договоришься! Сейчас тебе камень прилетит, – подпрыгнули от возмущения сразу несколько человек.

И вот толкнуло из-под ног землю – тысяча тонн взрывчатки выстрелила в небо огненными столбами. разметав на сотни метров острые осколки породы. Цветков проверил, все ли скважины сработали, и дал отбой – три зеленые ракеты.

«...В 1985 году объем вскрытия породы на разрезе «Нерюнгринский» достигнет девяноста миллионов кубометров, мы выйдем на проектную мощность добычи – тринадцать миллионов тонн угля в год». (Из беседы с заместителем директора разреза В. А. Унру.)

– Хорошо получилось, – улыбнулся Цветков. – Миллион кубов с четвертью сегодня подняли. И осколки не такие крупные, удобно будет грузить экскаваторам.

Из-за дыма и медленно оседавшей каменной пыли уже доносился рокот приближающихся бульдозеров. Они спешили продолжать работу.

Уважайте быт!

Года два назад Олег чуть не уехал. «Все, собираемся, не могу больше, устал так жить», – говорил он в сердцах жене Нине. Нина помолчала, дала мужу остынуть и попросила тихонько: «Давай подождем».

Олег Пухкалов остался. Что удержало: воспоминание о первом десанте Малого БАМа, орден «Знак Почета» за освоение магистрали, заботы о бригаде или неотложные обязанности члена Нерюнгринского горкома комсомола? Или все же не так легко уехать из города, который строил сам, где руками своими укладывал бетонные блоки в основания многих домов. где за десять лет жизни крепко сплелись юношеские мечты и трудная работа?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.