Лестер Барнум, невысокий, добропорядочный на вид семьянин, устало спустился по ступенькам, перешел улицу и, не оглядываясь, повернул за угол. Шел он медленно, как будто дремал на ходу, втянув голову в воротник серого пальто и озабоченно морща лоб над решением какой-то внутренней проблемы. «Год в тюрьме». Он оглянулся, желая еще раз взглянуть на эту серую громадину, но, сам того не замечая, уже повернул за угол, так что тюрьма скрылась из виду. Теперь он был на свободе и бесцельно брел по шумным и пустым улицам, поглядывая без особого интереса на прохожих.

Ему вспомнились заключенные. В кино обитатели тюремных камер были неизменно добрыми, сердечными, безобидными существами, но за год, проведенный за решеткой, он так и не встретил ни одного такого человека. Там были только грубые, доведенные до отчаяния люди, которые подкладывали гвозди ему в постель, подсыпали перец в кофе, а иногда, в моменты крайнего раздражения, били швабрами и помойными ведрами.

Полицейские, районный прокурор, заключенные – все были уверены, что он знал какую-то тайну, очень важную.

Барнум вздохнул. Дойдя до угла, он в нерешительности остановился. Куда повернуть? Он стал бездомным. Впервые за сорок три года ему некуда было пойти, его никто не ждал.

Жена уехала в Сент-Луис с каким-то автомехаником и забрала с собой двух дочерей.

«Я хочу сказать тебе, – говорила она решительно в комнате свиданий три месяца спустя после того, как он оказался в тюрьме, – что все это продолжается уже давно, но сейчас ему необходимо переехать в Сент-Луис, и мне кажется, что тебе уже пора узнать правду».

И она сердито поправила свою модную шляпку, как будто Барнум только что обидел ее. Потом он узнал, что типография, в которой он проработал семнадцать лет, вошла в состав крупной корпорации, и на его месте теперь работает другой человек.

Барнум бессознательно начал насвистывать, вспоминая те годы, когда он жил обычной жизнью: каждый вечер приносил детям комиксы, дремал после ужина, слушал бесконечные жалобы жены. Простая, незаметная жизнь. В той жизни ему никогда не приходилось разговаривать с такими важными лицами, как районный прокурор и детективы, никогда ему в кофе не сыпали перец всякие проходимцы.

Все началось с того, что он вместо Бродвея свернул на авеню Колумба. Год назад он не спеша возвращался с работы домой, с беспокойством вспоминая, как хозяин типографии весь день ходил взад и вперед у него за спиной и бормотал: «Я этого не потерплю! Всему есть предел. Я этого не потерплю!»

Барнум не знал, о чем говорил хозяин, но у него родилось смутное беспокойство. Он возвращался домой, зная, что на ужин будет рыба, и что ему придется сегодня присматривать за детьми, потому что жена собиралась в какой-то женский клуб на занятия по вязанию.

Барнум предчувствовал, что вечер будет не из приятных – скучный и бесцельный, как и множество точно таких же вечеров.

Вот тут-то все и произошло. Высокий черноволосый мужчина обогнал Барнума, он шел быстрым шагом, засунув руки в карманы. Неожиданно из дверей дома выскочил человек в серой шляпе и пальто, догнал темноволосого и похлопал его по плечу.

– Попался, сукин сын! – громко крикнул человек в серой шляпе, а темноволосый бросился бежать.

Человек в серой шляпе выхватил пистолет и крикнул:

– На этот раз ты не уйдешь, Испанец! И выстрелил четыре раза.

Темноволосый тихо опустился на тротуар, а человек в сером пальто сказал:

– Ну как? – и холодными глазами посмотрел на Барнума, который стоял, разинув рот.

– А-а-а! – громко воскликнул человек в сером пальто, скривив в усмешке рот, и исчез.

Барнум так и стоял, открыв рот и глядя на высокого темноволосого человека, лежащего неподвижно на тротуаре, теперь он не казался таким высоким, из него текла кровь. Потом он двинулся, как во сне к мертвецу, глаза которого смотрели прямо на него.

– Эй, эй, мистер! Что случилось?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.