Это была старая третьеразрядная гостиница. Посельская получила маленькую, узкую комнату с единственным окном, выходившим в тесный, захламленный двор. Прежде всего она самым тщательным образом исследовала комнату, но ничего подозрительного не нашла. Наташа опустилась в кресло и задумалась...

Неужели вся операция идет прахом? Но тут Наташа вспомнила старый совет полковника Семина: не торопиться. «Хорошо, не будем торопиться. И все же попробуем проверить».

Посельская положила чемодан в шкаф, оделась и вышла из отеля. Она шла по оживленной торговой улице, подолгу останавливаясь у витрин и рекламных щитов. Это позволило ей безошибочно установить: за ней идет наблюдатель. На душе у нее просветлело. Раз за ней пущен шпик, значит, она им не так уж безразлична, как это пытался изобразить майор Хауссон.

В отеле Посельскую ожидала новая радость: она без труда установила, что за время прогулки чемодан был открыт и просмотрен. Теперь Посельская была уже почти уверена, что майор Хауссон разыграл свое равнодушие к ней. Ну что ж, проверяйте, майор Хауссон!

Вечером Наташа Посельская спустилась в ресторан отеля. Тесный, с низким потолком, он был набит людьми, табачным дымом, визгливой музыкой и качающимся гулом голосов. Ни одного свободного столика не было. Откуда - то из дыма перед ней возник лощеный молодой человек с желтым лицом.

- Вам нужно место под ночным солнцем? - спросил он на хорошем русском языке.

- Я не понимаю, что вы говорите, - произнесла она по - немецки.

- Ах, вы немка? - удивился щеголь, переходя на довольно скверный немецкий язык. - А нашей компании почему - то показалось, что вы русская. Если вам нужно место, идемте. - Он бесцеремонно взял Посельскую за руку и потащил к столику в темном углу за оркестровой эстрадой. В компании щеголя оказались две девушки и парень. Все они говорили по - немецки нечисто. Щеголь, знакомя с ними Наташу, сказал, что все они русские и работают в Западном Берлине.

Около часа за столом шел ничего не значащий разговор. Щеголь, словно забывшись, вдруг задавал по - русски вопрос и, смотря в глаза Посельской, ждал ответа. А не дождавшись, хлопал себя по лбу.

- Все забываю, что вы не знаете русского! Эта игра для Посельской была не такой уж легкой. Опасно было переиграть. Ей приходилось напряженно следить за каждой фразой собеседника. Если вставленное русское слово не делало фразу непонятной, она отвечала. Но если вставленное слово несло в себе главный смысл фразы, Наташа недоуменно поднимала брови:

- Как вы сказали, я не поняла?. Некоторые русские слова она «понимала»;

это соответствовало одному из обстоятельств версии ее бегства на Запад: там, на Востоке, близким другом Анны Лорх был русский.

Посельская поужинала, расплатилась и ушла к себе в номер.

На другой день Наташа, как советовали ей в комендатуре, сходила в бюро найма рабочей силы и встала на учет.

Вечером третьего дня, когда Посельская уже собиралась ложиться спать, в номер без стука вошел офицер, с которым она имела дело в комендатуре.

- Оденьтесь, пожалуйста, - не здороваясь, сказал он. - Нужно поехать в одно место, с вами хотят поговорить.

Офицер сам вел машину и всю дорогу молчал. Ехали очень быстро, и проследить путь Посельской не удалось. На несколько секунд машина остановилась, чуть не упершись фарами в глухие высокие ворота, которые тут же распахнулись. Посельская вспомнила описанный Рычаговым дом Хауссона на улице Хеннель. Судя по всему, ее привезли именно сюда...

Теперь майор Хауссон был изысканно вежлив и внимателен. Он усадил Посельскую в кресло, предложил кофе, сигареты. Заметив ее удивление, он рассмеялся.

- Прошу прощения, госпожа Лорх, но так было нужно. Согласитесь, что сразу в таких делах верить на слово непростительно. Как минимум, мы должны были убедиться, что Анна Лорх это действительно Анна Лорх. А теперь мы можем разговаривать откровенно. У меня к вам несколько вопросов: кого из группы букиниста вы хорошо знали?

- Зигмунда Лисовского, Альму Гуц, Арнольда Шокмана.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.