Меренг в своей блестящей статье о драмах Гауптмана указывал на то, что от некоторых вещей крупнейшего немецкого драматурга пахнет «запахами труда». От последней вещи Н. Погодина пахнет тем героическим запахам трудового пафоса и усилий, из которых складывается вся деятельность человека на социалистической стройке.

Наш зритель знает Н. Погодина по таким его пьесам, как «Поэма о топоре» и «Темп». В «Моем друге» однако мы встречаемся с новым этапом в творчестве этого драматурга, с восхождением его таланта на новую, более высокую ступень.

«Мой друг» - поэма о человеке, занимающем командный пост в коллективе строителей одного из крупных наших гигантов. Гай - главный герой пьесы - возглавляет это строительство. В известной мере все содержание вещи сводится к изображению того, как разворачивается в гуще борьбы биография этого человека, составленная не из пачки пожелтевших календарных листков, а из плотно пригнанных друг к другу героических трудностей.

При этом Погодин нигде не скатывается в пропасть индивидуалистического изображения своего героя. Его Гай - неизменно часть всего коллектива. Он связан с коллективом целой сетью сосудов, по которым движется и чувство и мысль. В то же время он представляет собой яркий, своеобразный, неповторимый тип человеческой индивидуальности со всеми ее положительными особенностями и с присущими ей недостатками.

Самый образ Гая является живым вызовом тем гуттаперчевым «героям», которые напоминают каких - то манекенов, одетых впопыхах в тот или иной костюм. Его речи кажутся смелыми после речей, отдающих сухим протоколом или непрожеванной газетной передовицей. По существу же все его высказывания - только мысли рядового участника нашего социалистического строительства, у которого, пользуясь выражением того же Гая, «голова находится не в портфеле, а на собственных плечах».

Центральный образ Гая является стержнем, красной нитью всей пьесы. Вокруг него вращаются все остальные действующие лица, и оттого, что Гай дан в плане лирическом, оттого и вся новая пьеса Погодина озарена этой дымкой лиризма, написана тепло, мягко и доходчиво. При этом автор решительно нигде не впадает в ненужную сентиментальность. Наоборот, скупость и строгость - вот качества, которые в еще большей степени оттеняют лирические ноты, звучащие в пьесе.

Мы не случайно до сих пор не касались сюжета вещи. Строго говоря, в «Моем друге» нет твердо очерченного сюжета. Есть целый ряд содержательных эпизодов, которые развертывают перед зрителем не только всю величественную панораму строительства в ее будничной героике, но и демонстрируют, как живой, энергичный и боеспособный большевик упорно и настойчиво ведет борьбу со всеми встающими перед ним препятствиями как вне его, так и. в нем самом.

Последнее обстоятельство - борьба с минутными слабостями, порожденными теми трудностями, которые стоят у Гая на пути, придает новой пьесе Погодина очень большую остроту искренности. Таким образом, не имея строго очерченного сюжета, пьеса тем не менее насыщена большим содержанием и смотрится с неослабевающим интересом, несмотря на некоторую разрыхленность ее драматургической техники.

Пьеса Погодина ценна еще в том отношении, что она самим фактом своего появления ставит вопрос о методе художественной тенденции и об изображении положительного героя.

Разумеется, «Мой друг» - тенденциозная пьеса. Но она тенденциозна в самом лучшем, в самом подлинном, самом ценном для нас смысле этого слова. Ее тенденцией, т.е. основным ее устремлением, является максимальная художественность и правдивость выведенных фигур. В недавно опубликованном письме к английской социалистической писательнице Гаркнес Энгельс указывал, что «чем больше, скрыты взгляды автора, тем это лучше для произведения искусства». Под «взглядами автора» следует у Энгельса понимать грубую, ничем не прикрытую, вульгарно - рационалистическую тенденцию, окончательно изгнанную из пьесы Погодина.

Тем не менее основная идея пьесы, основная ее направленность не только выявлена с максимальной убедительностью, но и легко становится достоянием любого зрителя с помощью чисто художественных средств воздействия.

В лице Гая Погодин дал один из немногих имеющихся у нас образцов положительного героя. Над всей нашей драматургией нависло то «роковое обстоятельство», что ей не удавались или почти не удавались положительные типы. У ваших драматургов хватало сколько угодно гнева, желчи и черной краски для того, чтобы выводить героев отрицательных. Но едва перо их касалось тех, кто должен был быть противопоставлен этим отрицательным героям, - большинство авторов подстерегала неудача.

Секрет здесь может быть заключается в том, что «положительные герои» неизменно представлялись до сих пор как люди, лишенные всякого рода недостатков. На белоснежном кителе их непорочной души не должно было быть ни единого пятнышка. Погодин сразу отрешился от этого ложного взгляда.

Он понял, что речь идет не о наличии отдельных частных недостатков, а о том, каков общий баланс данного человека. Если этот ба - лане активен по отношению к эпохе, - перед нами положительный герой. На любом человеке бывают пятна. Стопроцентные «святые» всегда отдают лампадным маслам выдуманности и антихудожественности.

В плане социалистического реализма, в плане активного баланса по отношению к эпохе и дан Гай, один ив немногих удавшихся героев во всей нашей драматургии.

Успех пьесы - заслуга не только одного автора. Весь коллектив театра предстал в новой постановке во всеоружии своего мастерства.

Режиссер Попов и художник Шлепянов максимально заострили вещь с точки зрения театральной. Если принять во внимание, что в Погодинской пьесе приходилось преодолевать некоторую повествовательную инерцию, враждебную театру, заслугу режиссера следует оценить высоко.

Отлично выполнил возложенные на него задачи и весь актерский коллектив, из которого следует в первую очередь выделить: Бабанову, создавшую замечательную фигуру из роли, которую обычно полупрезрительно называют проходной, Штрауха, очень вдумчиво и мягко играющего роль «руководящего лица», и особенно конечно Астангова (Гай).

Астангов очень умно отыскал основной тон своей роли. Скупость и сдержанность в интонациях, ни тени аффектации в жестах, ни следа героического штампа. И тем не менее перед нами - значительный и большой человек, боец и большевик в подлинном смысле слова.

Тот факт, что после «Улицы радости» Театр революции добился нового успеха, на этот раз уже на нашем, вполне современном материале, вновь подчеркивает, что пере днями - коллектив, располагающий большими и все еще целиком не открытыми возможностями.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.