У самого выхода кто - то тронул за плечо бережно: - Постой, товарищ.
Неприязненно обернулся Димка: смуглое лицо, кожанка мятая.
- Погоди... Мы одного направления.
- Как так?
- Идти вместе.
Успокоился Димка, но все же косится на незваного спутника, а тот спрашивает:
- Печатник будешь?
Сообразил Димка, что случайно в клуб пролез, не имея права на то... Буркнул сердито: - Печатник.
- С какой типографии?
Не знал Димка, что отвечать, но чтобы не возбудить подозрения, сказал мрачно: - С двадцатой. - А у самого в мозгу: - Может и нет такой?
Но тот произнес мучительно спокойно: - Знаю. Это, что на валу. - И спросил: - Из брошюровочного?
Димка подумал, нет ли ловушки, и сказал ровно: - С оберточного... - и сам подивился на свою находчивость.
Тот показал ровные зубы: - Брось шутить... Достал из кармана ломаную папироску и, силясь закурить, добавил: - Я вот спрашиваю, потому как... на твои слова в клубе... внимание обратил... Свой, думаю, или нет?.. - Пустил дымок тонкой струйкой... - Да и раньше тебя в клубе не примечал.
Димке слова показались подозрительными и он хотел свернуть в проходной.
Тот точно почувствовал это и сказал, понижая голос:
- Брось от своих бегать.
Димка подивился и ничего не ответил...
Миновали людную улицу.
Кожаный резко прервал нудное молчание, словно давясь, сказал: - Направление - то у нас одно... беспартийные мы оба будто... - И спросил ни с того, ни с сего, глядя в упор: - А ты... фантастикой увлекаешься? Нападениями там, поджогами?
Димка побледнел и, делая изумленный вид, спросил тихо: - К чему это?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.