Если бы не такая вот всемерная поддержка нового, не удалось бы в столь сжатые сроки восстановить и пустить заводы на полную мощность. Иона Саввич всегда считал, что ничто так не действует на людей, как личный пример коммуниста. Заботясь о других, он не жалел себя. Часто повторял, что выполнение планов начинается с общежития, поликлиники, детских учреждений, столовых, и регулярно контролировал их строительство и работу.

Как-то позвонила мне супруга Ионы Саввича Александра Поликарповна и тревожным голосом сообщила, что с ее мужем происходит что-то неладное, он очень болен, а к врачу идти отказывается. Вместе с секретарем райкома Павчиным мы нашли его на отдаленном объекте. Кузьмич был бледен, он еле стоял на ногах. На наше предложение поехать к врачу отказался. «На фронте льется кровь, а я буду ездить по врачам», – отрезал он. Я предложил ему в порядке партийной дисциплины отправиться с нами в больницу, где установили у него инсульт. Пролежал он в больнице два месяца...

К февралю 1943 года была построена вторая очередь порохового гиганта, восстановлены эвакуированные заводы, размещены приехавшие рабочие и специалисты с семьями, строительные батальоны. Впрочем, слово «размещены» нуждается в пояснениях. Жилье было временное – землянки, бараки, палатки и даже целый поселок из фанеры, засыпанной шлаком. Бараки и землянки с трехъярусными нарами. Посредине – железные печки. В землянках было несколько теплее, в них жили бойцы строительных батальонов. В бараках в сильные морозы температура опускалась до 5 – 10 градусов ниже нуля. Застывала вода в умывальниках. Люди спали в рабочей одежде, набрасывая на себя одеяла и все, что было, чтобы немного согреться. Единственными помощниками в борьбе с холодом были кубы с кипятком, работавшие круглосуточно. Чтобы согреться, рабочие на ночь прикладывали к ногам бутылки с горячей водой. Позднее, в 1944 году, появилась возможность приступить к строительству капитальных домов и постепенно переселять в них людей.

Только-только строители приступили к третьей, последней очереди строительства завода, как произошли важные события. Армия готовилась к решительным схваткам. Производство боеприпасов требовалось резко увеличить. Мы получили телеграмму Председателя Государственного Комитета Обороны, в которой перечислялись системы необходимых для фронта зарядов, устанавливался трехмесячный срок для выполнения резко увеличенной программы производства порохов.

Когда мы подсчитали свои возможности, выяснилось, что даже при напряжении всех сил, даже если утроить число рабочих, не удастся выполнить приказ о пуске третьей очереди в столь короткое время. К тому же недостающие части оборудования для третьей очереди только начали изготовлять в разных областях, и оно при самых благоприятных условиях будет смонтировано не раньше, чем через шесть месяцев. Даже самые опытные, видавшие виды работники растерялись. Что делать? В эти трудные дни приехали на завод руководители областной и городской партийных организаций и вместе с местными руководителями, стали искать выход из создавшегося положения.

При заводе было создано особое конструкторское бюро во главе с выдающимися учеными-пороховиками. Было предложено искать выход. в освоении более прогрессивного метода технологии производства порохов – в шнековой технологии. Опыты в этом направлении проводились еще до войны, но неудачи посеяли пессимизм, и работу забросили. Короче, требовалось срочно построить экспериментальный шнек-пресс и попробовать еще раз.

Это был единственный путь выполнить решение ГКО в сроки, не приостанавливая строительства третьей очереди. Над рецептурой и технологией работали день и ночь, не выходя из ОКБ.

Задание Государственного Комитета Обороны было выполнено не за три, а за два месяца с небольшим. Правда, во время экспериментов коммунист Павел Константинович Зубенко потерял зрение, инженер Спориус получил ожоги лица, но ученые не выходили из лаборатории, с завода, с полигона, пока не добивались нужного решения. Это был подвиг, не уступающий ратному!

Всю Отечественную войну завод работал по старой и новой технологии, увеличив выпуск порохов во много раз. За выдающееся изобретение и заслуги перед Родиной профессора А. С. Бакаев, Д. И. Гальперин и другие были награждены орденами, им присвоили высокое звание лауреатов Государственных премий. Заводу навечно присуждено Знамя ЦК ВКП(б). Ну, а Кузьмич, что он делал в это время? Я не знаю, когда он спал и спал ли вообще. Когда ни приедешь, днем или ночью, рн всегда на работе. Новая технология потребовала строительства совершенно новых зданий, коммуникаций, по существу, сооружения нового завода.

Я встречался с Кузьмичом в разных ситуациях и всегда поражался его энергии. Помню, как возникло сложное положение с коллоксилином – одним из основных компонентов пороха. На заводе его осталось на два месяца. Своего цеха завод не имел. Американский транспорт с коллоксилином был потоплен фашистской авиацией. Областной комитет партии принимает смелое решение – соорудить на целлюлозно-бумажном комбинате коллоксилиновое производство – и поручает это дело Кузьмичу. В разработке проекта, технологии огромная заслуга профессора Д. И. Гальперина, проектировщиков Клокотова, Головина, опытных коллоксилинщиков Ивакина и Страфуна. Это сложное производство было освоено в сверхрекордный срок – за один месяц! Бывший чернорабочий, ныне начальник крупного стройуправления Иосиф Филиппович Ямов вспоминает: «Кузьмич ежедневно бывал на строительстве коллоксилинового цеха, вникал во все детали, сам разработал схему организации труда. Он умел организовать всех. Каждый знал свое место и осознавал свою ответственность».

По словам Верховного Главнокомандующего, столь быстрая организация работы порохового гиганта в тяжелейших условиях войны помогла нам намного, раньше разгромить фашизм, сохранить сотни тысяч человеческих жизней. Кузьмич был один из тех, кто далеко от фронта делал все для победы, отдавал ей жизнь, здоровье, которого ему не хватило потом, в мирные годы.

Глава четвертая

Верность

Эту связку писем много лет назад доверила мне подруга, уезжавшая в долгую и трудную командировку на Дальний Восток. Так уж случилось, что она оттуда не вернулась. Письма стали моей собственностью. Дважды переезжала я на новые квартиры, освобождаясь при этом от разного бумажного хлама, но их берегу как святыню. В трудную, горькую минуту достану пожелтевшие от времени листки, пробегу по знакомым до последней точки строкам, и легко становится на душе.

Вот она – чистая, высокая дружба, искренние человеческие чувства, без которых не могут, не должны жить люди. А в годы войны каждое такое письмо имело особую ценность, особый смысл. Они, эти письма, удесятеряли силы бойцов, укрепляли их веру в грядущую Победу.

И если вы, молодые читатели «Смены.*, разбирая домашние архивы, натолкнетесь на ветхие листки со штампом «просмотрено военной цензурой», не отбрасывайте их в сторону. Прочтите, обязательно прочтите, и вам станет понятен и близок смысл таких великих слов, как Верность, Дружба, Любовь, Долг...

По вполне понятным причинам не привожу подлинных фамилий авторов писем. Да это в конце концов и не так уж важно.

Александра Стоякина,

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.