I

МЫ ПРОХОДИМ по Лялезару, главной улице Тегерана (столица Персии) и рассматриваем магазины и ремесленные мастерские.

Для нас все ново, интересно.

Останавливаемся около шелкомотальни. Единственное окно завешено циновкой, и свет проникает только через широкую низкую дверь. Мы останавливаемся в дверях, смотрим, как быстро, методично идет работа. 25 чел. рабочих привычными движениями поправляют нитки, ловко вращают прибор. Вид у рабочих усталый, изможденный, большею частью это под ростки в возрасте до 16 лет.

Тень от наших фигур падает на один из станков и рабочего, и он поднимает голову, смотрит на нас спокойным, тупым взглядом, мы сторонимся, чтобы не загораживать свет. Один из рабочих встает со своего места и, расправляя затекшие члены, направляются в угол около двери, наливает в широкую круглую чашку воды, кладет в нее кусок льда и, помешав пальцем, медленно пьет. На лбу его выступают мелкие капли пота, он вытирает их рукавом и продолжительно смотрит на нас. Нам хорошо видно его лицо.

Оно желтого, болезненного цвета с глубокими морщинами на лбу, глаза смотрят устало, безразлично. Заметно, что ему хочется что - то сказать и, действительно он обращается к нам с улыбкой и говорит полувопросительно, «жарко». Мы оба разом отвечаем: «Да, очень жарко».

Он, по-видимому хотел еще что - то сказать, но, покосившись в левый угол комнаты, где на стуле сидит толстый перс, по - видимому, управляющий или надсмотрщик, рабочий повернулся и направился к своему месту.

II

СОЛНЦЕ палит своими отвесными лучами, но не так уже жарко, так как здесь слишком чистили свежий воздух.

Мы медленно взбираемся на ишаках в горы, которые находятся недалеко от Тегерана. Дороги почти совсем нет, едва обозначающаяся тропинка, вся усеянная камнями, по которой осторожно шагают, боясь оступиться наши утомленные животные, скоро становится настолько крутой, что ишаки уже не могут дальше идти, и нам приходится, расставив их около горной «чайхане» (чайная), продолжать дорогу пешком. После сорокаминутного утомительного подъема пешком мы попа - даем в маленькое ущелье, на дно которого с 10 - 12 саженной высоты падает живописными каскадами прозрачная вода. Это водопад «Аб - Шор» (соленая вода). Здесь очень прохладно, так как в воздухе носятся миллиарды мельчайших капель свежей холодной воды. Взглянув направо, я увидел под тенью маленьких деревьев группу молодых персов, которые закусывали, весело разговаривая между собою. Один из них более пристально, чем другие посмотрел на меня, потом с веселой улыбкой встал и подошел ко мне. «Селям алейкем» (здравствуй), сказал он, продолжая весело улыбаться. Я узнал его, это был мой знакомый. Я стал расспрашивать его о старой работе, о семье. Многое узнал я из его слов. В них была реальная жизнь, тяжелая жизнь угнетенного восточного народа.

Я знал, что эксплуатация труда подростков в Персии развита очень сильно, и объясняется это тем, что детский труд можно дешевле оплачивать тем еще, что административных ограничений в этой области почти совершенно нет и, наконец, в некоторых отраслях производства применение детского труда гораздо более выгодно еще потому, что дает большую производительность, чем труд взрослых. Это относительно к тем производствам, где требуется быстрота и легкость движений (ковровое производство и др.). Процент подростков в промышленных и ремесленных предприятиях вообще довольно велик.

В ковровом производстве встречаются настолько маленькие дети (6 - 7 лет), что невольно задаешь вопрос, работают они или играют.

Промышленность в Персии еще только зарождается, ей приходится с большим трудом конкурировать с западноевропейской промышленностью, которая всеми средствами стремится продвигать свои товары на восточные рынки. Предприниматели, открывающие маленькие фабрики и заводы, а также и ремесленные мастерские, бедны капиталами и конкурировать с заграничными товарами они могут только, снижая заработную плату до возможно минимальных размеров. Зарплата подростка обыкновенно гораздо меньше, чем у взрослого. Приблизительно зарплата подростка в среднем, вероятно, не выше одного крана в день (20 коп.), а иногда и значительно ниже этого. Поэтому подросткам приходится довольствоваться весьма скудной пищей, состоящей большею частью из черного пресного хлеба, грязного сыра и не всегда нескольких горсточек разваренного риса без масла, называемого «челок».

Всегда в полуголодном состоянии, при 12 часовом рабочем дне трудовой молодежи приходится ютиться в грязных темных сараях без всякой обстановки, на полу. Классовое сознание и организованность только прививаются в среде рабочих Персии.

III

ВО ВРЕМЯ страшной жары мы попутно зашли под навес «чайхане», чтобы выпить шербет со льдом (шербет - сладкий фруктовый напиток). Пока старик хозяин занимался приготовлением напитка, мы присели на маленькую скамеечку около дверей. Недалеко от дверей, в углу сарая, лежала человеческая фигура, укрытая цветными грязными тряпками. Это был больной, он ворочался, тяжело стонал, в бреду бормотал несвязные слова. Чайханщик нам объяснил, что это его племянник, который работает в табачной мастерской, у которого нет никого родных, кроме него.

Больной повернулся лицом к свету, открыл мутные красные глаза и прерывающимся голосом попросил: А - а - б (аб - вода). Хозяин не обратил на это никакого внимания, он был занят и даже, когда больной вторично попросил, он сделал вид, что ничего не слышит. Тогда Таня (моя спутница) быстро встала, налила из стоявшего кувшина в чашку воды и поднесла больному. Я не успел даже предупредить ее, что по магометанским законам это не совсем удобно. Несчастный начал жадно пить, но, сделав несколько глотков, он вдруг выпустил из рук чашку, широко открыл глаза и заговорил.

«Русская женщина, откуда ты появилась. Я вижу тебя во сне. Ох, как мне тяжело, нам всем тяжело». Больной сел на своей постели, голос его зазвучал более громко и внятно. «Вы счастливы русские, вы добились своих прав, вы сделали революцию Вам хорошо жить. Россия счастливая страна, а Персия несчастна, о как несчастна Персия, как несчастны все мы». От неожиданности никто из нас не проронил ни слова.

Больной продолжал: «Спасибо тебе, мы любим русских, русские - наши братья, русские очень хороший народ». При этих словах он нагнулся и хотел, вероятно, схватить Танину руку или платье, но в этот момент сознание вновь покинуло его и он, упав на свою постель, забормотал бессвязные слова.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.