Не по делу энергичных, разворотливых людей Владимир Ильич называет «рукастыми» и следит за тем, чтобы в угоду им не утрачивались какие-либо ценные качества и ценные кадры. С одним таким «рукастым», позволившим себе ряд личных вылазок против наркома Чичерина (ненастоящий, мол, министр и пр.), вышел жесткий спор. Написал откровенный ответ на интригу: «Сердит я на Вас, по правде сказать, до крайности. Людей мало, все переработались до чертиков, а Вы устраиваете такую вещь». И о Чичерине (крайний справа на снимке): «Чичерин – работник великолепный, добросовестнейший, умный, знающий. Таких людей надо ценить. Что его слабость – недостаток «командирства», это не беда...»

СЛОВО НАРКОМАМ. Теперь предоставим возможность самим наркомам ответить на несколько вопросов.

Народному комиссару внутренних дел Г. И. Петровскому. – Ваше первое самостоятельное решение и оценка Владимира Ильича?

– Вспоминаю – это было уже после переезда правительства в Москву, – как я очень просто «решил» судьбу таких учреждений, как сенат и некоторые другие: повесили на дверях замки, и все. В. И. Ленин рассмеялся, когда услыхал о таком «решении», и сказал мне, что перед тем, как закрывать эти учреждения, надо было изучить их деятельность, лучше ознакомиться с людьми, которые там служили, и тех, которые желают сотрудничать, привлечь к работе.

Народному комиссару по военным делам Н. И. Подвойскому. – Возникали у Вас когда-нибудь конфликты с Председателем Совнаркома?

– Положение только что организовавшейся рабоче-крестьянской республики было критическое... Товарищ Ленин явился ко мне в штаб и потребовал, чтобы ему поставили в моем кабинете стол, и заявил, что он хочет все время быть в курсе событий. В сущности, создалось два штаба: в кабинете Ленина и моем... Чем чаще тов. Ленин посещал свой кабинет, куда беспрерывно вызывались по его приказу всевозможные работники, тем более распоряжения случайного характера превращались в непрерывную цепь. Правда, эти распоряжения не касались ни операций, ни воинских частей, а только мобилизации «всех и вся» для обороны. Но этот параллелизм работы страшно нервировал меня. Наконец я резко и совершенно несправедливо потребовал, чтобы тов. Ленин освободил меня от работы по командованию. Тов. Ленин вскипел, как никогда: «Я вас предам партийному суду, мы вас расстреляем. Приказываю продолжать работу и не мешать мне...» Только на следующий день оценил я все значение параллельной работы Ленина...

Народному комиссару здравоохранения Н. А. Семашко. – Оставались ли Вы когда-нибудь без поддержки Владимира Ильича в правом деле?

– Ненависть Владимира Ильича к курению послужила одним из комических эпизодов в моей жизни. Один раз при встрече он сказал мне: «Что вы не поведете борьбу с табачным зельем? Я поддержу вас». Ободренный этим, я, тоже враг курения, повел наступление. Все предлагавшиеся мной мероприятия распадались на: 1) культурно-просветительные – пропаганда против курения в печати, через комсомол, женотделы, запрещение курения в общественных местах и т. д. и 2) народнохозяйственные – ограничение табачных культур, сокращение производства табака, торговли табаком... В СНК меня встретили в штыки. На меня напали все хозяйственные наркомы. Я вижу, что хозяйственники меня проваливают, и с мольбой взираю на Владимира Ильича: но он ниже нагнул голову и лукаво улыбался. Так меня хозяйственники и провалили. После я упрекал Владимира Ильича: «Что же вы меня не поддержали?» «Ну, вы, батенька, и загнули!» – ответил он мне.

Народному комиссару иностранных дел Г.В.Чичерину. – Что Вам, как политику и дипломату, больше всего импонирует в Ленине?

– Его неподражаемый политический реализм... Самым тяжелым моментом было убийство графа Мирбаха, когда можно было опасаться со стороны германской военной партии немедленного перехода в наступление. В этот момент у меня было несколько продолжительных разговоров с Владимиром Ильичем. Он совершенно правильно оценил трудности, какие представило бы для Германии наступление на Москву. И, считая необходимым отклонить требование германского правительства о вводе в Москву германского вооруженного отряда, Владимир Ильич с полнейшим спокойствием ожидал результатов нашего ответа. Чутье не обмануло Ленина, и достигнутый компромиссный результат соответствовал тому как он в разговорах со мной оценивал положение.

Народному комиссару просвещения А.В.Луначарскому. – Чем Вас прежде всего впечатляла работа в ленинском Совнаркоме?

– При Ленине в Совнаркоме было дельно и оживленно... Требовалась чрезвычайная сжатость и деловитость от каждого высказывающегося. В Совнаркоме царило какое-то сгущенное настроение, казалось, само время сделалось более плотным, так много фактов, мыслей и решений вмещалось в каждую данную минуту. Но вместе с тем не было заметно ни самомалейшего привкуса бюрократизма, игры в высокопоставленность или хотя бы напряжения людей, производящих непосильную работу. Больше, чем когда-нибудь, при Ленине казалась эта работа при всей своей ответственности «легкой»... Работали в Совнаркоме споро, работали бодро, работали с шутками.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.