Пиренеи, лето 1976

Хосе Антонио де Агирре сформировал первое правительство Страны Басков в составе 5 социал-христиан, 3 социалистов, 2 либералов и 1 коммуниста в Гернике еще 7 октября 1936 года.

Правительство Агирре выпускало свои деньги, ввело свой флаг, выдавало паспорта, организовало демократическую власть. Его народная армия в течение года мужественно сражалась на фронте от Сан-Себастьяна до Сантандера. Существование первого правительства Страны Басков прекратилось через год. Баски-республиканцы потеряли более пятидесяти тысяч человек, четверть миллиона басков-республиканцев эмигрировала.

«Французское сопротивление нацистской оккупации длилось четыре года, – говорит бывший министр внутренних дел баскского правительства Телесфороде Монсон. – Наше сопротивление продолжается 38 лет. Мы боролись на территории нашей родины и за границей – во французских партизанских отрядах или в рядах французской армии. Мы продолжаем бороться против режима, который пришел на смену режиму Франко. Я, как христианин и демократ, веду борьбу в сфере идей. Однако многие наши молодые соотечественники, не знавшие войны, примкнули к баскской военной социал-революционной организации национального освобождения – « Страна Басков и свобода», иначе говоря, ЭТА».

(Один из моих товарищей, баск, живущий в Бильбао, говорил:

– До тех пор, пока наши дети лишены возможности читать и писать на родном языке, пока нам запрещают петь свои народные песни, пока мы не добьемся права на автономию, мы не прекратим борьбы.)

Определенная часть ЭТА ныне отвергает методы политической борьбы и прибегает к террору, что усложняет ситуацию. ЭТА лишила себя ряда сторонников, когда ее члены убили 56-летнего предпринимателя, похищенного ими, чтобы получить выкуп в 200 миллионов песет. Этот предприниматель Анхель Берасади был найден мертвым у обочины шоссе неподалеку от Сан-Себастьяна спустя три недели после того, как был похищен. Правительство запретило его семье уплатить за него выкуп или вступать в какие-либо контакты с похитителями.

Воинственная группировка молодых активистов, которые борются за создание баскской республики, оказалась в центре внимания всего мира, когда в 1973 году ее члены убили в Мадриде премьер-: министра Луиса Карреро Бланко. Баски отнеслись к этой дерзкой операции ЭТА, сорвавшей тщательно вынашиваемые генералом Франко планы обеспечения структуры власти после своей смерти, с восхищением. Но убийство Берасади, владельца фабрики швейных машин, вызвало – по утверждению французской прессы – недоумение.

Даже Баскская националистическая партия, сочувствующая ЭТА, осудила это убийство. Она опубликовала заявление, в котором указала, что до сих пор она никогда не осуждала насильственных действий баскских активистов, потому что считала, что они спровоцированы репрессиями режима Франко. Но даже война имеет свою этику.

Галисийские националисты пока молчат. Впрочем, не зря в Испании считают, что среди галисийцев много людей, «которые слышат, как растет трава»: тишина в Испании сплошь и рядом обманчива.

Национализм в Каталонии и Стране Басков оказался неким детонатором тотального взрыва националистических тенденций в стране.

– Поразительно, как эта болезнь заразна, – говорил мне испанский приятель, инженер, тяготеющий к «центру». – Я недавно был в Андалузии. И там сейчас появились кружки, которые говорят о необходимости предоставления автономии Андалузии. Я спросил собеседников: «Автономию от кого? От самих себя?» «Нет, – ответили мне, – от урбанистического, американизированного Мадрида, который легко отдал всю тяжелую индустрию баскам, а издательства, кораблестроение, точную механику – безумным каталонцам. Мы хотим сохранить свою духовную независимость. Севилья, как столица, может спасти нас, Мадрид – никогда!»

Главным борцом против сепаратизма испанские газеты в один голос называли министра внутренних дел и заместителя премьера Фрагу Ирибарне. Ему пятьдесят три года. «Галисиец, – шутят в Испании, – он маскирует свой сепаратизм мадридским патриотизмом ».

В отличие от спокойных и медлительных галисийцев Фрага вспыльчив и стремителен. Его государственная карьера началась давно, в период экономического и туристского бума Испании. Совсем молодой человек – ему тогда не было и тридцати, – юрист и исследователь международных проблем, Фрага стал заведующим кафедрой Мадридского университета; потом рывок в государственную деятельность – секретарь комиссии по иностранным делам в кортесах. Затем директор «Института Испании», того самого, который сейчас ведет столь широкую пропагандистскую работу, напоминая всем о великой культуре, носителями которой являются испанцы. Получив три политических крещения (университет, кортесы, «Институт Испании»), Фрага был назначен руководителем «Института политических наук». А уже с этого поста сорокалетним человеком он сел в кресло министра информации и туризма. Это министерство являлось ключевым в Испании, и не только потому, что страну посещает ежегодно тридцать пять миллионов туристов (считайте выгоду!), но и потому, что именно это министерство осуществляло цензуру, направляло кинематограф, издательства, прессу, радио и телевидение. Наплыву туристов, среди которых было много противников фашизма, надо было противопоставить гибкую, но в то же время непререкаемую и убедительную контрпропаганду: Франко боялся разлагающего влияния европейских «вольнодумцев», но понимал при этом, что туризм – это такая статья национального дохода, пренебрегать которой безумие.

После четырех лет пребывания на министерском посту Фрага провел свою первую реформу – отменил предварительную цензуру. Это заставило испанцев центристского толка заговорить о «перспективной политике». Неважно, что отмена цензуры оказалась чисто формальным актом: закон Франко имеет такое количество толкований, что в любом белом можно найти черное и доказать, что желтое на самом деле фиолетовое. Несмотря на все это, Фрага Ирибарне стал одной из наиболее популярных фигур в правительстве: «Он умел проводить свое и поступать самостоятельно, а не как марионетка». Однако в то лее время восходила звезда фаворита Франко, воспитанника технократической религиозной группы «Опус деи», министра иностранных дел Лопеса Браво. Время, сохраненное в архивах, расскажет – рано или поздно – о подлинных перипетиях борьбы между «Опус деи» и его проповедниками Браво и Родо, министром экономики, с атакующим испанским националистом Фрагой. В конце 1968 года в Мадриде поползли слухи о невероятных финансовых аферах акционерного общества «МАТЕСА», которое контролировал «Опус деи». Говорили, что «МАТЕСА» создает в Европе фиктивные компании, которые якобы покупают изделия испанской тяжелой промышленности. Правительство поощряло, естественно, те фирмы, которые вывозили промышленные товары и ввозили золото. Однако «МАТЕСА» вывозила бумаги, договоры, контракты; золота не ввозила. А вот получать у правительства золото на «расширение» рентабельных отраслей промышленности получала. Размеры ссуд на «расширение сети промышленных предприятий» были гигантскими, исчислялись они миллиардами песет. И деньги эти шли в карманы людей «МАТЕСА». В отличие от других министров каудильо Фрага Ирибарне был неподкупен. Он поставил большую ставку: не на деньги – на лидерство. Он выступил против кредитов «МАТЕСА», считая, что этим нанесет такой удар Лопесу Браво, от которого ставленник «Опуса» не оправится. Рассказывают, что когда в 1969 году дело «МАТЕСА» стало раскручиваться, к Франко пришел генеральный прокурор со списком тех, кого следовало привлечь к ответственности: Первым в этом списке был один из лидеров «Опуса деи». Франко негодовал, читая список, и благодарил прокурора за «государственную зоркость и непреклонность». Когда он вернул подписанный им листок бумаги, прокурор увидел «всего лишь» одну коррективу – фамилия человека «Опуса деи» была вычеркнута. Лопес Браво пошел вверх. Фрага Ирибарне был подвергнут остракизму: он посмел разгласить «скандал в доме». Заседание совета министров было трудным. Фрага не стерпел, он крикнул Франко: «Да замолчите вы, генерал!» Воцарилась растерянная тишина. Фрага Ирибарне поднялся, поправил галстук и вышел из зала. И, естественно, из правительства.

В соответствии с обычной тактикой Франко – держать скандалистов подальше от дома – Фрага был отправлен послом в Лондон. Там он постепенно превратился в оппозиционера, стратега политической программы на будущее.

Во время одного из посещений Испании он утвердил и зарегистрировал в министерстве внутренних дел акционерное общество «ФЕДИСА». Почему акционерное общество? Дело в том, что всякого рода политические ассоциации, не говоря уж о партиях, были категорически запрещены в Испании. Собрание более двадцати человек могло состояться только с санкции полиции. Нарушение каралось заключением в тюрьму. В то же время акционерное общество, то есть «автономную единицу капиталистической системы», запретить нельзя. Этим пользовались и пользуются поныне. Политические единомышленники создают фиктивное акционерное общество с минимальным капиталом и, таким образом, получают право на собрание.

Итак, зарегистрировав свое общество, куда вошли граф де Мотрико, ставший министром иностранных дел Ареильсой, Кальво-Сотело, министр торговли, ведущие политики и экономисты Кабанильяс, Ореха, Ордоньес, посол в Лондоне попросил аудиенции у Ариаса Наварро, ставшего премьером после убийства боевой группой ЭТА адмирала Ка-реро Бланко. Беседа длилась недолго. Фрага Ирибарне попросил премьера выслушать его программу: он цитировал по памяти десятки страниц, вплоть до сносок на первоисточники. Фрага предложил премьеру провести немедленные реформы, которые бы разрешали легализацию партий, кроме, конечно же, коммунистической, гарантировали проведение свободных выборов и давали право рабочим создавать свободные профсоюзы взамен назначавшихся каудильо.

Ариас Наварро обещал изучить предложения экс-министра и попросил оставить ему краткую справку. С этой краткой справкой он немедленно отправился в летнюю резиденцию каудильо. Тот прочитал документ своего посла в Лондоне и сказал:

– Реформы хороши, слов нет, но в какой стране их намерены осуществлять?

Когда король поручил человеку Франко – Ариасу Наварро сформировать первое монархическое правительство, тот понял, что без Фраги страну в узде не удержать. Видимо, он рассчитывал сделать Фрагу некоего рода тормозом реформ, взвалив на него бремя государственной ломки – буде новый министр решится на это. Ведь одно дело призывать к реформам, находясь в оппозиции, а совсем другое дело, когда это приходится проводить в жизнь, став государственным деятелем.