Настало утро отправления в путь. С первым трамваем выехали на окраину и с котомками за плечами двинулись по большой дороге на северо-восток, к горам. До них от Ташкента километров девяносто. На третий день подошли вплотную к горам.

Ташкентский оазис с гор имеет вид удлиненного зеленого треугольника, вытянувшегося с северо-востока на юго-запад. Острая вершина этого треугольника лежит в горном ущелье, основание сливается с пустынною степью. Питается оазис системой потоков, очень напоминающей кровеносную систему. От основного ствола, Чирчика, отходят каналы, ветвящиеся дальше и оканчивающиеся целой паутиной тонких канальцев, непосредственно питающих каждое выращиваемое растение. Без воды здесь солнце все сжигает в пепел, с водой оно творит чудеса, выявляя необычайное могущество и плодородие земли. Чирчик вырывается из гор в оазис у кишлака Ходжекента. Он образуется из слияния двух горных потоков - Пскела и Чаткала, после чего в Чирчик тут же вливается третий значительный горный же поток - Угам. Все эти три реки текут в направлении почти том же, что и Чирчик, то - есть с северо-востока на юго-запад, и дают имена трем мощным горным хребтам, тянущимся вдоль потоков и отделяющим их один от другого. Эти три хребта - Угамский, Пскельский и Чаткальский - отходят от высоких гор Таласского Ала-тау, являющихся западной ветвью великого Тянь - Шаня.

Узбекское селение Xумсан в долине Угама мы избрали для первой нашей стоянки в горах. Приют мы нашли на террасе у одного узбека. Местный лесничий назвал нам интересные места около Хумсана.

У меня разболелась нога, и я оказался на несколько суток привязанным к месту нашего временного обитания. Побыть иногда несколько дней на одном месте всегда полезно туристу - только так удается ближе присмотреться к природе и людям.

Перевязав ногу, я садился под огромным грецким орешником, в тени которого могут укрыться человек сто. Такие же силачи растительного мира виднеются еще кое - где на маленьком плоскогорье, разделанном под сады, бахчи и поля.

На плоскости везде, среди садов и тополей, «кибитки». Дело в том, что в Хумсане летом душно и пыльно. И вот его жители на лето перебираются на свои участки на маленьком плоскогорье и на склонах гор, где ими устраиваются маленькие строеньица из глины и дерева, в которых они и проводят лето. Спят на крышах.

По дороге мимо меня весь день движутся вязанки хлеба, из - за которых не видно несущего их на себе ослика, удивительно покорного и большого здесь труженика.

Перевезя хлеб, начинают его молотить и провеивать. Молотьба здесь остается неизменной со времен Александра Македонского: гоняют несколько увязанных в ряд быков, и они, топча, обмолачивают зерно. Здесь же зерно провеивается. Не более совершенны и орудия вспашки. Это даже не соха, а просто деревянная мотыга, влекомая быками.

На закате семья собирается около своей кибитки. Вьются синие дымки, готовится незатейливый ужин. Баранину редко едят, питаются, главным образом растительной пищей, которая зато здесь имеется в изобилии - фрукты, виноград, разные овощи, дыни, арбузы, орехи.

К ледникам Чаткала

Утром 16 августа мы выступили из Хумсана дальше в горы, к ледникам Чаткала.

После полудня вышли на широкую котловину. У противоположного края ее, за рекой Чаткалом, зеленело пятно садов с. Бурч - Муллы. По надломившемуся, еле висевшему над рекою мосту перешли Чаткал, пересекли котловину и вошли в селение. Кривыми и пустынными уголками, вдоль журчащих арыков добрались до «центра» - тенистой площади, на которую со всех четырех сторон смотрели зазывающе чай - ханэ с разостланными коврами и готовым чаем, и открытые лавчонки со всем, что необходимо непритязательному человеку.

Квартиру нашли быстро. В нескольких шагах от базара почтенный таджик Малля - Ходжаев, с продолговатой седой бородой, сухощавый и приветливый, предоставил в наше полное распоряжение обширную террасу, открытую во двор. Дворик был очень чист, по нему протекал ручей - своеобразный водопровод и у стены зеленело несколько деревьев. На разостланных кошмах легли в ряд десять туристских котомок, а за ними и их обладатели.

С утра готовились в дальнейший путь - «а ледник в верховьях речки Саргандос. Надо было выбрать из котомок все лишнее, хотя лишнего в них без того уже ничего не было. Эта адски трудная задача хорошо известна каждому путешественнику, вынужденному нести на себе все свое снаряжение. Кроме того, у всех изорвалась обувь, и с нашими ограниченными средствами надо было во что - то обуться. Некоторый выход нашли, купив несколько пар местной горной обуви - «чукапи». Хорошо сработанные чукапи очень удобны, но плохие - горе. Швами и узлами они буравят и рвут ногу - лучше босому идти по камням. У кого обувь развалилась непоправимо, тот получил чукапи, - остальные всячески ухитрялись связать расползшиеся части сандалий и ботинок.

На другой день утром быстро свернулись и, оставив в Бурч - Мулле одну девицу с больной ногой, вереницей вышли из дому, предводительствуемые живым стариком - таджиком верхом на осле. Пересекли «центр», напутствуемые веселыми возгласами завсегдатаев чай - ханэ, и улочками - коридорами вышли из селения. Путь лежал правым берегом Чаткала. Сначала дорога вилась среди полей по широкой долине, но скоро долина сузилась в ущелье. По крутому правому склону его волнистой ниточкой протянулась пешеходная тропа, иногда теряясь в камнях, порой такая узкая, что нога скользила вниз, и, чтобы не сорваться в бушующий в мрачной щели Чаткал, надо было крепко хвататься за выступы скал.

Величественные серые скалы местами были совершенно отвесны, и ущелье имело грозный вид. Кое - где в долинах светились блики снегов, от которых к Чаткалу неслись потоки, белые от пены водопадов.

Лакомились довольно вкусным диким виноградом и дикими же яблоками. В этих рощах нередки следы медведей и диких кабанов, приходящих сюда кормиться.

На серых скалах и на синем небе вырисовывались темно - зеленые древовидные можжевельники - «арча». Древесина арчи идет на изготовление карандашей, почему и самое дерево называется еще карандашным деревом.

Прихотливо вившейся тропинкой одолевали перевал за перевалом. Хотя они были и не слишком высоки, но все же пот лился с нас обильными струями.

Ночевали на небольшом плоскогорьеце, со всех сторон окруженном горами. Натаскали сухих дров, развели яркий огонь и приготовили плов и чай. Улеглись спать у огня. Ночь была очень свежа. Поэтому легли рядом, по - две накрываясь одеялом. Когда огонь слабел, и мягко рдели одни угли, небо расцвечивалось сияющими звездными узорами. Но без огня было холодно, и кто - нибудь вставал и подбрасывал дров. С треском взвивалось пламя, озаряя спящих, деревья и скалы.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.