– До сих пор вы трижды встречались с Анатолием Карповым, и всякий раз игра приходила к мирному исходу. Не можете ли припом нить, как протекали эти поединки?

– Все три партии состоялись три года назад, когда чемпион мира имел дело практически с другим шахматистом. Третья партия, сыгранная в апреле 1981 года, не заслуживает серьезного комментария: к ее началу Карпов уже обеспечил себе первое место в московском «Турнире звезд», и я был не в состоянии ни морально, ни физически дать бой, хотя и играл белыми. В первой же нашей партии мне удалось получить перевес, но пути к его реализации я не нашел, а чемпион великолепно раскрутил свои фигуры и в итоге даже достиг чуть лучшей позиции. Во второй встрече Карпов, игравший белыми, стремился к выигрышу, но, как мне кажется, несколько просчитался в вариантах – пожертвовал пешку в неправильной редакции и затем предложил ничью. Я ее отклонил, но ничего реального не создал, а в наступившем обоюдном цейтноте уже Карпов отказался от мирного соглашения. Потом ошибся я, и все свелось к абсолютно равной позиции.

– Что может сказать претендент на мировое первенство о чемпионе мира?

– Вот уже девять лет Карпов – сильнейший шахматист мира не только формально, по званию, но потому, что действительно превосходит всех своих соперников. Он поднял шахматы на необыкновенно высокий уровень: благодаря ему возросли в целом и техника защиты и техника разыгрывания окончаний. Безусловно, он сейчас шахматист номер один.

– Но в последние два года журналисты, пишущие о шахматах, присуждали «Оскара» не чемпиону, а вам. И рейтинг, то есть индивидуальный коэффициент, у вас выше.

– Журналистам надо было выбирать из двух шахматистов, добившихся в турнирах примерно равных достижений, – тут субъективизм неизбежен. Допускаю, впрочем, что отсутствие на протяжении многих лет реальной конкуренции не пошло на пользу чемпиону мира. Что касается рейтинга, то между нами разница не более десяти пунктов, это пустяк.

– А есть ли какие-то преимущества у претендента?

– Возможно, я не уступаю или даже превосхожу чемпиона в позициях, где многое решает фантазия. Вопрос в том, как получить, играя с ним, подобные позиции.

– Как и Карпов, вы проигрываете чрезвычайно редко. Мы подсчитали, что за три года из 92 официальных партий вы потерпели поражения лишь в пяти. Сколько же, по вашему мнению, может длиться между вами матч до шести побед?

– Он, конечно, не должен быть коротким. Наиболее реальная цифра, как мне кажется, 28 – 30 партий.

– Сохраняется ли в силе ваш прежний тезис: играю не против человека, а против шахматных фигур?

– Я по-прежнему исхожу из основополагающего принципа: чтобы выиграть, надо делать ходы более сильные, чем соперник. Другое дело, что теперь, готовясь к тому или иному матчу, я учитываю не только шахматные привязанности соперника, но и пытаюсь моделировать его поведение в различных ситуациях, предполагаемых в будущем матче.

– Как, по-вашему, может сложиться поединок с чемпионом мира?

– Некоторое психологическое преимущество у меня. Ведь банальное выражение «Удержать звание гораздо труднее, чем завоевать его в первый раз» остается неоспоримой истиной. Карпов гибче распределяет силы, у него больший опыт матчевых поединков. Его стиль игры более рационален. Не забывайте: в 1975 году, когда Карпов стал чемпионом, я был кандидатом в мастера. Каждый чемпион – это эпоха в шахматах. Выдающихся шахматистов было и есть десятки, чемпионов всего двенадцать.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.