Сейчас меня не назовешь особенно доверчивым, годы и люди сделали свое дело. Я, например, верю только своим глазам, своему жизненному опыту. А что делать, когда опыта нет?..

В то время у меня, несмышленого мальчишки, как раз никакого опыта не было, я верил во все, что мне говорили взрослые, которые пытались учить меня, наставлять. Моя мать до сих пор вспоминает об одной истории: «Как ты изводил меня, сынок. Помнишь соседку Бибикамал, как она, непутевая, науськивала тебя, словно щенка...»

Я не забыл своих соседей. Как мне не помнить долгие годы войны, когда мы, живя в далеком селе, с нетерпением ждали победы, ждали своих отцов и братьев. Дед мой тяжело болел. Вернее, он ослаб от старости и невзгод. Бибикамал-апай была нашей ближайшей соседкой, или, как у нас говорят, «соседкой по огню». Обычно такое соседство ко многому обязывает, люди помогают друг другу, одалживают ближним не только огонь, а все, что бог послал.

Бибикамал с мужем жили в достатке. Детей у них не было. Почти каждую неделю над их домом поднимался ароматный дым, от которого у нас, мальчишек, кружилась голова. Это соседка пекла хлеб. Наша же многочисленная семья радовалась затирухе и картошке. Да мы и не роптали, и даже самые маленькие понимали: идет война...

Бибикамал-апай была женщиной приветливой, весь ее добродушный вид располагал к откровенности. Когда к ней ни зайди, она всегда встретит улыбкой, ласковым словом. Посмотреть со стороны, лучше соседки и быть не может. Но у нее были свои заботы и невзгоды, которым мы помочь не могли.

– Жизнь прожила, любуясь чужими детьми, – жаловалась она односельчанам, тяжело дыша от ходьбы. Дородная, толстая, Бибикамал-апай горой возвышалась над своим тщедушным и болезненным мужем, работавшим бригадиром в колхозе.

Помню, как она часто издевалась над ним: «Что поделаешь, бог дал в мужья этого теленка. Путные мужчины вон все на войне, фашистов бьют...»

Добродушная и приветливая у себя дома, когда ей никто не мешал. Бибикамал-апай становилась неприступной и замкнутой, если речь заходила о работе в колхозе. «Вы не глядите, что я с виду такая здоровая. – жаловалась женщина, – у меня внутри все больное, еле ноги таскаю».

Мы, детвора, особенно не задумывались над сложными житейскими проблемами. Если видели, что Бибикамал-апай приветлива к нам, заходили к ней. Чаще всего женщина сама приглашала нас, увидев на улице, чтобы угостить чем-нибудь вкусным.

– Дед-то все болеет? – участливо спрашивала она. Ее интересовало все, что происходило в нашем доме.

– Болеет дед, сильно стонет, – отвечал я.

– Как не стонать, восьмой десяток разменял. Даст же бог человеку такую долгую жизнь, под девяносто старик подкатил!..

Девяносто – по моим понятиям страшно много. У меня в уме не укладывалось, как можно так долго жить.

Бибикамал-апай, немного поморщившись, узнав новости, которые я ей откровенно рассказывал, начинала ругать мою мать.

– Гатифа тоже хороша. Просто удивляюсь, что она за тобой, за таким парнем-красавцем, совсем не ухаживает. Растешь, как дичок, а все заработанное уходит на содержание этого старика. Другое дело, если б муж, а то свекор!

– Мы все вместе едим...

– Господи, боже мой! С больным стариком за одним столом сидеть! А если он заразный какой?

– Доктор приходил, говорил, что хворь незаразная, просто состарился, износился дед...

– Не верь тутошним духторам. небось болеет чем-то ваш дед и вас заразит. Мне, двенадцати-тринадцатилетнему мальчишке, этих слов было достаточно.

чтобы, прибежав домой, начать требовать от матери готовить мне отдельно. Я не сомневался, что наша соседка хочет только добра, ведь она всегда улыбается мне, жалеет, поэтому и твердит одно и то же: «До сих пор едите вместе со стариком, который помереть не может? Вот несуразные! А на твоем месте я и близко бы не подходила к нему. Посмотри на себя в зеркало, красавцем растешь, скоро, поди, девушки по тебе с ума будут сходить, а ты...»

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.