- Есть чарка. А как же! - Петухов, прищёлкнув языком, потянулся к холстинной сумочке.

- За нашу победу, товарищи, за встречу с Донбассом!...

Так шахтёры Василий Сыромятников и Иван Петухов вместе со своими товарищами по шахте отметили 24-ю годовщину Октября и четверть века работы на знаменитой «Кочегарке».

Бывают раны, которые долго не проходят и залечить их не может время. Горе теснит сердце. Только в труде, во вдохновенном труде находит успокоение человек. Такому труду и отдался Василий Сыромятников, работая забойщиком на крупнейшей кузбасской шахте имени Сталина. На работе мысли о прошлом приходили реже и не были такими тоскливыми. Иногда появлялась вера, что, быть может, жива семья. Но когда из освобождённой Горловки пришло письмо с вестью о том, что семья погибла, в сердце потух последний огонёк надежды. Сыромятников сразу как-то притих, замкнулся. По две смены не выходил он из забоя.

Но в Горловку всё же потянуло.

Жутью повеяло на шахтёра от родных мест, что когда-то назывались городом Горловкой, посёлком «Кочегарки». Там, где была шахта, громоздились груды развалин, валялись огромные железные остовы, заржавленные вагонетки.

Василий Тимофеевич поставил на землю сундучок, уселся на обломок трубы и, затягиваясь самосадом, долго смотрел на копёр, который лежал на земле, на развороченное здание подъёмной машины. Он уже обошёл поверхность шахты, припоминая, где что раньше стояло, заглянул в зияющую дыру - это был основной ствол. Там, внизу, журчало и ухало. То бушевала вода - подземное море.

«Восстановим. Всё поднимем. Откачаем воду. Поставим всё на своё место. Но трудно будет. Очень трудно!» - думал он.

На том месте, где раньше была компрессорная, работали люди. Группа женщин разбирала обломки.

Кто-то окликнул его:

- А ты что, дядя, сидишь? Иди помогать...

Он поднял голову и застыл. Перед ним стояла девушка. Сыромятников хотел встать и не мог. Пытался говорить - голос не слушался.

- Валя, Валюша, дочка, - с трудом прошептал он.

Девушка вскрикнула и бросилась к нему.... Быстро наступили сумерки. Туман заволакивал взметнувшиеся в небо пики терриконов.

- Дом наш, папа, немцы сожгли, - еле поспевая за отцом, рассказывала дочь.

Большая семья Сыромятниковых была жива. Пять раз водили немцы Ксению Антоновну в гестапо, избивали. Выпытывали, где муж-большевик, где дети. Дети, чтоб не попасть на немецкую каторгу, скрывались по шахтёрским посёлкам и балкам. Они сильно подросли. Анатолий вытянулся, возмужал. Выросли Коля и Тамара, Вале шёл семнадцатый год. Старший, Владимир, ещё находился в армии. А когда и он вернулся и вся семья собралась, тогда-то Василий Тимофеевич, поднимая чарку, произнёс самую длинную за всю свою жизнь речь.

* * *

- Дети мои! Радость снова вернулась в Донецкий край. Сколько строить, сколько восстанавливать надо! А кто должен шахту поднять на ноги? Мы с вами! Так я говорю?

- Так, отец!

- Вы уже взрослые люди. В жизни перед вами по-прежнему открыто много путей. Выбирайте себе единственный, который подскажет совесть.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.