Последний эшелон из Горловки уходил на восток. На разъездах он долго стоял, пропуская воинские составы.

Тусклый огонь зажигался в теплушках. Было тесно и душно. Матери укладывали притихших детишек. Мужчины кипятили чай, пекли картошку, курили. Иван Фёдорович Петухов, старый шахтёр, рассказывал, как он бил немцев в 1918 году. Колёса выстукивали бесконечную, однообразную мелодию. Вагон засыпал.

Василий Тимофеевич по-прежнему, не изменяя положения, сидел в углу на полке. Тяжкие были его мысли: «Нет больше шахты. Теперь уже наполовину затоплен нижний горизонт...»

Перед его глазами, опережая одна другую, проходили картины последних минут родной шахты.

Вот он торопится заложить динамит, бежит по штреку. Вот выходят последние шахтёры. А вот страшная минута, когда Михаил Ильич - главный инженер - даёт сигнал и взрыв потрясает опустевший горняцкий посёлок. Железный копёр валится набок, как раненный в бою солдат, облокачиваясь на пирамиды-терриконы.

С потрясённой душой он сел на полку и так сидел без движений.

«Что там, дома?» - подумал вдруг, и ужас наполнил его сердце.

Получив задание от партийного комитета по отправке шахтного оборудования в тыл, Василий Тимофеевич накануне вывез семью из Горловки в донецкое село, к двоюродному брату. Село это теперь уже занято врагом, и о судьбе своей семьи он ничего не знал.

... В вагоне заплакал ребёнок. Василий Тимофеевич вздрогнул, слез с нар и бережно укрыл малыша.

«Что с ними будет? - думал он. - Володя. Толик, Валентина, маленькие Тамара и Николай...»

Вот он едет один, а семья осталась где-то там.

Где ты, шахтёрский край, шахта «Кочегарка», где в подземных ходах он начинал свою жизнь, где были знакомы каждый штрек, где сжился, сроднился он с нелёгким шахтёрским трудом? И снова перед взором рубильник и взрыв. Нет. Это толчок вагона. Остановка.

Как-то утром Василий Тимофеевич вышел из теплушки и долго не возвращался. Товарищи уже начали беспокоиться, как показалась знакомая фигура. Всем бросилась в глаза произошедшая в нём перемена. Он был бодр, подтянут и хорошо выбрит.

В стёклах вокзала играло солнце.

- В такие дни и в Сибири, знать, бывает хорошая погода, - сказал Василий Тимофеевич.

Все поняли, о чём он говорил. Был канун Октября. Вагон сразу оживился.

Праздничное утро застало эшелон в заснеженной сибирской степи. В окнах вагонов были - выставлены красные флажки.

- День-то какой!

- Это, Вася, сегодня, стало быть, стукнуло 25 годков, как мы на шахте «Кочегарка», - сказал Петухов, обращаясь к Василию Тимофеевичу - Четверть века!

- День такой, что нельзя без чарки.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.