— Я беспокоился.
— Борис, я тронут. Предлагаю вернуться маршрутом Валерия. Пройдемте вдоль речки.
Мазин не хитрил, он не собирался осматривать берег. И он не знал, что увидят они всего в ста метрах от места, где оборвались следы, ему и в голову не приходило, кого они увидят.
На отмели под обрывом в напряженной позе изготовившегося к старту бегуна лежал человек. Голова его находилась в реке, шапку снесло, и почти успокоившаяся вода скользила по редко поросшему черепу, а согнутая нога в новом резиновом сапоге ярко блеснула в лунном свете. Другая нога, в носке домашней вязки, зацепилась за выступавший из песка камень.
Секунду или минуту все молчали.
— Демьяныч? — растерянно спросил Сосновский.
Мазин спустился по скользкому склону, придерживаясь за обнаженные, мокрые и холодные корни. Скользкая глина предательски уходила из-под ног, но он не упал. Он подошел к трупу и глянул в его лицо. Действительно, на отмели лежал мертвый пасечник.
Следом скатился Борис и остановился, стряхивая комья грязи с колена.
— Я ошеломлен, Игорь. Кто его сюда?.. Как?
Мазин не ответил. Все, что с трудом выкапывал он из хаотического нагромождения несопоставимых фактов, оказалось ненужным, ошибочным. Он испытывал чувство человека, сбитого с ног неотразимым ударом, хотя и стоял и внешне спокойно рассматривал залитый холодным светом труп, похожий на перевернутую скульптуру спортсмена, какие любили устанавливать в парках культуры двадцать — тридцать лет назад.
«Предположим, он пришел в хижину повидать Валерия. Не застал его... Пошел и бросился в реку? Глупо. Пойти и броситься в реку мог любой, кроме Демьяныча! И бросить в реку могли любого, кроме него! Так ты думал? И вот смотри! Он лежит рядом. Мертвый!»
Игорь Николаевич вобрал глубоко воздух. Нужно было выходить из нокаута. Раз! Два!.. Пять... семь... Пора вставать!
— Сними-ка с него сапог, Борис. Прежде всего нужно установить идентичность следов. Они исчезнут вместе со снегом, как только появится солнце. А труп никуда не денется. Вода падает, да и что мы поймем без экспертизы! Синяки могут быть и от ударов об камни: его несло по течению.
На бледном, застывшем в ледяной воде лице пасечника выделялись темные пятна. След удара был заметен и на затылке, но отчего наступила смерть — от ударов, или старик захлебнулся, или от того и другого вместе, или по третьей, неизвестной причине, — гадать не стоило, требовалась экспертиза. Заняться нужно было тем, что вело к фактам.
Сосновский наклонился и потянул за каблук. Сапог легко скользнул по ноге. Он перевернул его и вылил воду. Стало понятна, почему другая нога оказалась разутой.
— Второй смыло. Сапоги номера на два больше.
— Вижу. Неудачный подарок. Старик это сразу заметил и не захотел примерять при тебе. Помнишь?
— Деликатный был мужик.
Они поднялись на луг. Найдя особенно четкий след, Мазин приложил носок к передней его части и опустил сапог. Подошва совпала с углублением в снегу. Игорь Николаевич надавил, прижимая сапог к земле, потом поднял. След не деформировался. Все углубления совпали с выступами.
— Как в аптеке! — обрадовался Борис. — Это он шел от хижины к обрыву.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.