Отпуск в Дагезане

— Потому что идиот. Еще хуже меня. И с карабином наверняка. Пока вы его возьмете, половину перестреляет, и все ему! Вышка!

— Валерий! Вы не из тех людей, на которых после пьянки находят приступы покаяния и самобичевания. Я бы вам посоветовал опохмелиться. В хижине осталась бутылка...

— Да прекратите ж вы под добряка работать! Глотайте кролика с потрохами, с ушками, с хвостиком пушистым. Пусть правда торжествует на земле. Пасечника гнусного я убил, а не Филипенко.

— Попробуйте доказать! — вздохнул Мазин.

— До-ка-зать? — Валерий сжал кулаки. — Не жирно ли будет, товарищ подполковник?

— Не понимаю, чем вы возмущены. Вы что, оваций ждали, букетов? Чем вы хвастаетесь? Какими заслугами? Кровопролитием? Зря! Признанием? Тоже не подвиг, между прочим. Майор Волоков — работник отличный. Если вы виноваты, докопается. Так что признание вам одному нужно. Чтобы на снисхождение и смягчение рассчитывать. Оваций не будет. Букеты за свой счет. Поэтому рассказывайте, что у вас произошло с Демьянычем.

— Произошло! Дал ему по морде — все. Убивать не собирался.

— И он свалился в речку?

— Зачем в речку? На пол.

— Где вы его били?

— В хате. Не бил. Один раз ударил.

— За что?

— Заработал. Затрещина ему причиталась, это факт. А вот больше...

— Тут вы не уверены?

— Не уверен.

— По-вашему, убитый до берега сам добрался?

— Убитый? Смеетесь?

— Кто смеется, Валерий? — Мазин перешел на «ты». — Одно из двух: либо ты убил старика, и тогда он не мог ходить по берегу, либо ты морочишь мне голову. Давай уточнять: что ты сделал после того, как ударил Демьяныча?

— Плюнул и ушел.

— И больше его не видел?