Мы печатаем отрывок из романа «Первая смена!» (недавно умершего чехословацкого писателя Карела Чапека. В этом своем незнакомом русскому читателю романе Карел Чапек рассказывает историю юноши, сына рабочего, вынужденного из - за бедности бросить школу и взяться за тяжелый шахтерский труд.

Чапек правдиво показывает отчаяние юноши, пытающегося совместить работу с учебой. В капиталистическом шире такое совмещение невозможно).

Печатаемый нами отрывок появляется на русском языке впервые.

Ну, разве это не несчастье? Пять лет учиться в реальном училище - и вдруг конец всему. Умерла тетя, которая, хоть и не густо, но все же кормила Станду, и пришлось перейти на собственное иждивение. Все по боку: логарифмы, аналитическая геометрия и все другие премудрости. Давно ли еще Станда был в школе, давно ли шалел от зубрежки, от страха, от вечных попреков учителей? Мол, такому бедняку, как вы, Станислав Пульпан, следует быть поусерднее... Если уж вы получили возможность учиться, так надо стараться, надо достичь чего - то...

Стараться, стараться, стараться! Станда старался. И вдруг - хлоп! - умирает тетка и, пожалуйста: Станда «достиг чего - то» с этой своей аналитической геометрией. Эх, не надо бы неимущим связываться с учением! Теперь вот сиди с этой геометрией и французским языком и ковыряй мозоли на пальцах.

Долго пришлось, искать работу, наконец, Станда поступил в шахту откатчиком угля.

Правда, перед этим он два года служил в строительной конторе чертежником. Заработок неважный, зато можно было учиться вечерами и надеяться, что в один прекрасный день превратишься в... безработного инженера.

Эти вечера! Они были прямо невыносимы: сидишь над учебниками, таращишь глаза на примеры и уравнения... Боже ты мой, ну как же они решаются?..

Хоть бы какой - нибудь завалящий учитель был сейчас под боком, объяснил бы хоть в двух словах... Станда бы сразу понял, решил бы уравнение в два счета. А так глядишь, глядишь в книгу, а видишь фигу! Пусть - ка кто - нибудь скажет, что Станда не старался!

Два года! Вы только себе представьте: каждый вечер до ночи корпеть над книжками, ударять себя кулаком по голове: надо понять, надо выучиться! Это не шутка, друзья мои! Удивительно, как еще выдержал человек: давно бы пора ему сдохнуть от чахотки, недоедания и безнадежности.

А потом фирма лопнула. Жульничали, жульничали на стройматериалах, вот и наказал бог: засыпало семерых каменщиков. Архитектор застрелился перед самым арестом, а чертежник Станислав Пульпан опять остался без места. Разве найдешь работу, если говорить, что служил в этой злосчастной строительной фирме? Что вы, молодой человек, есть ли у вас голова на плечах? Никто не возьмет служащего, который причастен к этакому темному делу.

Ну что ж, видно, суждено Станде избрать другой путь. Покойный отец работал на коксовой печи, сын будет рубить уголь. После пяти классов реального училища, после двух лет корпения над строительными синьками будет Станда рубить уголь в шахте «Христина». Надо же чем - нибудь жить человеку! Видно, это у них на роду написано: дед был плотником в шахте, отец работал там же, а когда сломал ногу, перешел на коксовую печь. Так и сидеть вам, Пульпанам, весь век на черной работе. Никаких чертежных досок, никакой аналитической геометрии, поработай - ка на угле, ты, Пульпан! Так - то дела, голубчик, из этого уж не выкарабкаешься!...

Нет, не выкарабкаюсь, - с отчаянием думает Станда. - Хоть бы, черт возьми, не долго быть откатчиком, не гонять чертовы вагонетки. Никогда я не наловчусь делать это. Болит поясница, болят руки, но главное - вагонетку заедает каждую минуту на стрелке. Толкаешь ее, трясешь, надрываешься от натуги, да еще вдруг вывернешь с рельсов - и тогда не оберешься сраму...

- Глянь, ты, растяпа, вот как надо! - проворчит Бадюра или Грыгар и слегка пихнет вагонетку одной рукой, и она уже покатилась, как по маслу. - Просто, а?! Глянь, ты, дурень, вот как надо!...

Так зачем же человек прошел пять классов школы, зачем зубрил французские вокабулы, к чему были все эти черчения, рисования? Вы говорите: зачем? Видно, затем, человече, чтобы ты еще острее чувствовал свою беду и одиночество.

Одиночество! Вот оно, правильное слово. Как будто не хватало ему одиночества в училище! Бедняку нелегко в классе: надо лучше других учиться, надо быть старательнее и благонравнее всех. Постоянно ему дают понять, что образование он получает из милости и, стало быть, должен заслужить его образцовым поведением, и благодарностью.

- Будьте повнимательней, Станислав Пульпан!

- Я вам объясню еще раз, ученик Пульпан, дабы вы были лучше подготовлены к переходу в следующий класс и вообще к жизни. Вам это крайне необходимо, милейший.

Малолетний Пульпан уже со школьной скамьи начинает понимать, что к нему относятся с каким - то презрительным состраданием, не так, как к другим мальчикам, точно он слабее других, или недужный, или бог знает что.

Когда думаешь об этом, настроение сразу падает, даже слезы навертываются на глаза от злости и от огорчения. И откуда только взялась у мальчика эта чувствительность и замкнутость?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.