Африка. В синем сверкании белая полоса земли. Силуэты пальм, минаретов, мечетей.

«Там пустыня».

Африка - пустыня.

Встает старое, темное, засыпанное тысячелетиями...

В шлюпках, наполненных людьми в красных фесках, приближаются к нам представители силы и правосудия. С важным видом проверяют паспорта, заполняют какие-то графы. Все это происходит на борту.

Шум растет, превращаясь в гул. Портье гостиниц, носильщики, все те, кто грабят иностранцев, нагибаются, осматривают наши вещи, обнюхивают, перекрикивают друг друга, клянутся. Один из них вырывает из рук другого чемодан. Этот напирает на первого, третий кричит на каком-то странном английском языке, что первые два обманщики, - он один честен и знает, что мне нужно. Что делать? Как попасть на берег, как вырваться из этого заколдованного круга? Ты еще не слышал слова «малеш», но ты уже думаешь о нем («малеш» значит «все равно»).

Наконец, на земле. Пестрая толпа носильщиков, возниц, продавцов воды, сластей. Блестящие кожи всех оттенков - негры, арабы, эфиопы, люди из южного Египта, метисы.

Первое ощущение - богатство красок. В Европе разучились украшать тело пестрыми тканями. Европейский костюм сер и однообразен. Однообразен, как дух Европы, как европейские машины, как уголовные комиссары.

Люди не ходят, - они выступают, они несут свое тело точно драгоценную вазу.

Кто этот человек? Шейх, князь, нищий...

Все в поту бегают газетчики.

Я шел и шел по улицам, мимо открытых настежь лавок, мастерских, кухонь. Если там что-либо случается, то на виду у всех. Три мальчика сидели перед домом. Один из них держал в руках раковину, наполненную какой-то жидкостью, два других смотрели. Первый погрузил свою ложку в массу и попробовал поднести ее к губам. Но содержимое выскользнуло. Мальчик снова наполнил ложку - с тем же результатом. Но мальчик твердо решил поесть именно с этой ложки. Может быть, приятели решили, что будут лакомиться по очереди в случае удачи. Мальчик снова повторил опыт, но безуспешно. Я начал считать. Четырнадцать раз. И мальчик не потерял терпения. И остальные ни разу не сделали недовольного лица, не сказали ни одного слова. Мне показалось, что я почуял дыхание жизни Востока.

Вечерело. Я стоял на ступеньках мечети, куда меня привел один араб. «Господин, взгляни наверх, муэдзин начинает вечернюю молитву». Я посмотрел. Я видел муэдзина на высоком минарете, видел, как он держал руки у рта, видел, как он обращался на восток, запад, север, юг, но ничего не услыхал. Внизу, на улице, по которой ехали на осликах арабы с отсутствующим взглядом, среди толпы навьюченных верблюдов гремели мотоциклеты и автомобили. Голос XX века был сильнее голоса аллаха. Я взглянул на своего проводника. Он только пожал плечами. «Малеш»...

Муэдзин, понимаешь ли ты, что творится? Заклинаешь ли ты бога, чтобы он защитил вас от настоящего врага, который уже вошел в ваши города, в ваши дома, который сеет сомнение в, сердцах тысяч людей и имя которому - душа Европы.

И если ты не слеп, ты должен сознаться: Восток, тот, который мы видим, будет искрошен зубами техники и цивилизации, ибо это мечта грядущих поколений. Но сегодня еще живо то, что жило столетиями.

Чем, в сущности, изменилась жизнь? Те же человеческие отношения, те же методы работы, менялось только имя работника. Как взволновала меня большая дорога в Нильской долине, по которой движутся в Каир караваны. Я увидел эту дорогу из идущего поезда. Библейские картины, лики давно прошедших времен. У колодца пьют верблюды, высокие черные девушки несут на головах странной формы вазы, феллахи возделывают поля примитивными деревянными плугами. Ослы с завязанными глазами проходят круг за кругом, приводя в движение водяную мельницу. Женщины с закрытым лицом, мужчины переезжают из тысячелетия в тысячелетие верхом на осле.

Посмотри на того нищего в зеленой феске (знак, что человек молился в Мекке), - он склоняется под презренной рукой чужестранца, точно избранник аллаха. Что дает ему это сознание?

Посмотри на того старика, который держит шелковую ленту. Портной раскладывает на его прилавке коврик для молитвы. Он становится на колени. Его лоб лежит на земле. Взгляд устремлен внутрь. И в толпе он одиноко заклинает божественное в своей груди.

Веселы грязные дети. Члены их стройны и нежны. Они толпами играют на углах. Они часто бегают по улицам, не зная передышки. Что они делают? Они поют какую-то песенку, просто так, от радости, от полноты жизни.

По ту сторону красочных плоскостей и силуэтов царят темные силы классовой мощи общества - эфенди. На крупных торговцев работают за низкое вознаграждение мелкие. На помещиков - феллахи. Человеческие силы страны служат небольшой кучке господ; и эта крепко спаянная между собой кучка вытягивает прибыль из народа и хочет убить те организации, которые его будят, собирают и хотят сделать пригодным к борьбе.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.