Операция "Тишина"

«Дядя» захлопывает альбом и резво трусит к выходу. Девушка — за ним.

— Не спеши, Танюша! — подмигивает ей высокий худощавый парень.— Побереги каблучки. Все перекрыто...

И в штабе Женя никак не мог успокоиться:

— Разве я знал, что нельзя? Три месяца копил... У Витьки Остроумова есть такие марки, а у меня нет...

А вот Саша не плакал. Плотно сжав губы, он смотрел исподлобья на кучу отобранных у него карт с обнаженными красотками, и желваки гуляли у него по щекам.

— Значит, ничего особенного? — Юра Веретенников старался говорить спокойно.— Ладно. Раз сам ничего не понял, побеседуем с родителями. Со-

бирайся! Покажем отцу с матерью, чем их десятиклассничек увлекается...

Это для ребят из оперативного отряда обычная вещь — поехать домой к провинившемуся, в школу, на работу. Не поможет первая «медпомощь» — берутся за человека основательно, так, что тому ни минуты покоя нет.

Не сразу они поняли, что нужно: то увлекались патрулированием, то копировали милицию. Даже работники Кировского райкома, при котором организовался отряд, не очень-то представляли, как вести дело. Лишь потом, позже ребята нашли свое — не карательную, а профилактическую, по-настоящему воспитательную работу. И главным образом с молодежью.

...Полтора года назад он пил, хулиганил, воровал. Однажды его привели в штаб. На столе в свете лампы безобидно поблескивал отнятый у него игрушечный пистолет. А в темной подворотне пистолет казался настоящим...

Родители, узнав от членов отряда о похождениях сына, не стали ни причитать, ни хвататься за ремень. Они просто были теперь повышенно внимательны к каждому его шагу. На работе тоже не отступились: к парню прикрепили двух человек — кадрового рабочего и комсомольца. Те следили, как он осваивает слесарное дело, давали ему интересные поручения. И в отряде о нем не забыли: нет-нет да и заглянут вечерком домой. Нет-нет да и вызовут к себе.

Сейчас он активный член отряда, хорошо работает, учится в вечерней школе. Зовут его Юра Симонов.

...Дверь скрипнула, и в штаб вошли двое: невысокий черноволосый парень и пухлолицая, вызывающе одетая девица.

— А-а, Вера Павловна! Давненько не видались, дня три, наверное? — поднялся им навстречу Юра Владимиров.— Где ты се повстречал, Анатолий? Опять, небось, на проспекте? И разнаряженная какая! Кстати, это все уже не модно...

— Ну да! Недавно шила...

— И зря... Вот что теперь носят...— Владимиров берет лист бумаги и быстро рисует силуэт.— Теперь такие линии...

Девушка внимательно следит за карандашом командира отряда.

— А вы откуда знаете? — недоверчиво спрашивает она.

— Откуда? — Юра смеется.— Журналы смотрим, читаем...— Владимирову очень трудно быть серьезным — такой уж это веселый человек. А надо! — Сколько еще будешь толкаться на проспекте? Для чего школу-то кончала? Ах, ничего такого не делала? Еще бы не хватало! Ну вот, если сама себе занятия не нашла, мы поможем. Снимай-ка свою роскошную курточку: прибрать здесь надо. А потом поговорим.

...То и дело хлопает дверь. Патрули приводят задержанных — одни, вылив, горланили песни, другие, выясняя отношения, перешли на кулаки, третьи приставали к девушкам. Ведут себя по-разному: кто возмущается: «Уж и погулять нельзя!»; кто выкручивается: «Родителей назвать? И маму и папу?»; кто искренне переживает: «Чтоб я еще когда-нибудь!..»