Найденов попросил Костюка помочь — выделить трех надежных следователей и по мере надобности решать вопросы об аресте тех, в отношении кого будут доказательства преступлений. Найденов подчеркнул: информация по этому делу не должна никуда уходить. Даже в краевую прокуратуру.

Следственная группа работала слаженно. Вскоре Костюк дал санкции на арест директора магазина «Океан», его заместителя, директора базы Мясорыбторга, начальника гаража совминовского санатория и других. Настала очередь Воронкова. Вот тогда Костюк позвонил Найденову и сказал, что было бы лучше, если санкцию на арест мэра города даст кто-нибудь другой... Найденов согласился. В это время абоненты из Краснодара обрывали телефоны, требуя информацию «для самого Медунова». Ответ слышали один: обращайтесь к Найденову.

Этого Костюку не простили. Не смог помочь и Найденов, ему самому оставалось пробыть на своем посту совсем немного.

В следующий за Воронковым «слой» преступников входил сам Мерзлый, а с ним и председатель партийной комиссии Карнаухов. С их режиссурой и непосредственным участием ставился спектакль: по сценарию получалось, что правоохранительные органы терроризировали честных партийных и советских работников, а сами грубо нарушали закон, поэтому-де и росла преступность.

Расправились с заместителем начальника Сочинского УВД Удаловым. Тому пришлось уехать из города. Мерзлый нагнетает атмосферу, убеждает редактора городской газеты «Черноморская здравница» в том, что в Сочи есть антисоветчики, которые клевещут на партийные и советские органы, и он готов дать для публикации соответствующие материалы. Мерзлый всеми способами собирал компромат на неугодных ему людей.

По его предложению, некий Чернокондратенко, работавший прежде секретарем Хостинского РК ВЛКСМ, опустившийся человек, уже привлекавшийся к уголовной ответственности, подговорил своих бывших сокамерников написать в крайком письма и обвинить работников милиции и прокуратуры в применении недозволенных методов следствия. Комиссия крайкома во главе с Карнауховым быстро «проверила» и подтвердила факты. Здесь они даже переборщили, поскольку пришлось возбуждать уголовное дело. Когда старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР В. Париц приступил к расследованию, выяснилось, что власть имущие обещали Чернокондратенко добиться отмены его приговора, восстановить в партии, дать выгодную работу. В результате незадачливый лжедоносчик получил семь лет лишения свободы.

Примерно в то же время, осенью 1981 года, на пленум Сочинского ГК КПСС выносится вопрос об улучшении работы с кадрами и усилении борьбы с правонарушителями в торговле и общепите. Медунов, почтивший своим присутствием пленум, горячо одобрил повестку дня, назвал обсуждаемый вопрос «важным и острым». Затем похвалил партию и лично Леонида Ильича Брежнева за заботу о советском человеке. Правда, заметил он, в отношении работников торговли города оказалось возбуждено около девятисот уголовных дел по фактам хищений и взяточничества. «...Это объективно привело к тому, — продолжал Медунов, — что сложившейся обстановкой воспользовались всякого рода антисоветчики, клеветники и демагоги... Эта группа завела досье на ответственных работников города Сочи и края, установила связи с диссидентами Сахаровым, Медведевым, передавала для публикации в иностранной прессе враждебные материалы с целью компрометации нашей советской действительности... На ваших глазах отдельные работники органов прокуратуры и МВД, опираясь на сомнительные источники информации антисоветчиков... проводили линию на компрометацию партийных и советских органов города, нарушали социалистическую законность...

Взять, к примеру... нашумевшее «дело Мерзлого». В каких только тяжких грехах его не обвиняли, чего только не писали и не говорили о нем!.. По нашему письму принято постановление ЦК, была создана комиссия... Комиссией не установлена причастность Мерзлого к продвижению в корыстных целях по службе ряда работников, не подтвердилось содействие им в приеме в партию недостойных людей, не удалось получить достаточно убедительных доказательств того, что Мерзлый брал взятки...»

Речь прерывалась бурными аплодисментами.

С июля 1979 года Костюк уже не прокурор города, его переводят в Сочинскую транспортную прокуратуру. Карнаухов готовит очередную справку. где обвиняет Костюка в нарушениях законности по двум уголовным делам, в том числе и по делу Арутюняна. В ней упоминается и «низкий надзор», и подача неправильной информации в партийные органы, и необоснованный арест обвиняемого. Костюку объявлен строгий выговор с занесением в учетную карточку. Он апеллирует в горком. Ответа нет. Проходит месяц. Костюк звонит первому секретарю, тот возмущен: «Указывать нам?!» Собирает бюро и предлагает,., исключить Костюка из партии. Проголосовали единогласно.

За Костюка пытались заступиться заместитель прокурора республики Н. Горшенева и прокурор края А. Шинкарев. Первый секретарь горкома Гавриленко ответил им: пусть Костюк покается, тогда, может быть, и пересмотрим решение. Но Петр Кузьмич написал заявление о восстановлении в партии на XXVI съезд, потом в КПК при ЦК КПСС. Снова — комиссия крайкома, знакомая фамилия Карнаухова и новая — Осокина, инструктора отдела административных органов крайкома. Они решили подсобрать столько компромата, чтобы вопрос о прокуроре уже никогда не возникал. Чтобы прикрыть свои длительные командировки в Сочи, Осокин жил в санаториях под вымышленной фамилией. Вот что показал позднее на следствии бывший начальник Сочинского территориального совета по управлению курортами профсоюзов Кибзун: «О своей работе Осокин ничего не рассказывал, подчеркивая, однако, что он выполняет сверхсекретное задание, напускал на себя таинственность. В отдельные периоды он просил оформить его под фамилией Алексеев. На вопрос, зачем ему это нужно, отвечал, что хотел бы находиться в Сочи, не привлекая к себе внимания».

Внимания он не хотел привлекать и когда «обрабатывал» по одному работников прокуратуры города. Помощнику прокурора Арефинкиной — для конспирации — назначил встречу в двух часах езды на электричке от Сочи и беседовал с ней целый день. Он очень удивился, что Костюка все хвалят. Когда Арефинкина письменно изложила ответы на все вопросы, он предлагал ей посидеть и подумать, многие места переписать. Но так ничего и не добился...

Тем не менее комиссия достигла своей цели, взяв за основу нарушения в учете материалов бывшим следователем Кормилицыным. Его обвинили в халатности, а Костюка — в отсутствии контроля за ним. Когда Кормилицына собирались исключать из партии, заведующий орготделом горкома Лившиц предлагал ему «обмен»: если хочешь, чтобы, тебя не исключили или потом быстро восстановили, напиши, что во всем виноват Костюк. Но «обмен» не состоялся.

Охота на прокурора продолжалась.

Медунов несколько раз предлагал новому прокурору края Б. Рыбникову возбудить против Костюка уголовное дело. Не за что, отвечал Рыбников. А я легкие задачи не ставлю, парировал Медунов. Карнаухов требовал возбуждения уголовного дела от заместителя начальника управления кадров прокуратуры республики В. Макаровой. Не получив согласия, тоже возмутился. Это очень удивило работников прокуратуры республики. Но еще больше удивилась В. Макарова, когда ей по кремлевскому телефону позвонил Голиков, помощник Брежнева, и спросил о результатах командировки в Сочи. Она поняла: в Краснодарском крайкоме очень недовольны выводами в отношении Костюка, о чем сообщено в Москву...

«Старшего советника юстиции Костюка Петра Кузьмича с должности Сочинского транспортного прокурора Северо-Кавказской транспортной прокуратуры снять». (Из приказа прокурора РСФСР от 19.01.1981 г.)

Костюк едет в Ростов-на-Дону и приступает к работе заместителем начальника следственного отдела Северо-Кавказской транспортной прокуратуры. Хотя, если быть точным, начать он не успел, его вызвал прокурор и сказал, что звонил первый секретарь обкома, считающий, что присутствие Костюка здесь нежелательно...

Куда податься? Конечно, в Москву, уж там-то не достанут! Пристроился опальный прокурор в Московскую транспортную прокуратуру. Работники Прокуратуры РСФСР пошли на дополнительные меры предосторожности: чтобы «запутать следы», тут же был издан приказ о назначении Костюка помощником транспортного прокурора в Йошкар-Оле. А через четыре дня послали туда телетайпограмму об откомандировании Костюка обратно в Москву, хотя из нее он никуда и не уезжал. Но, несмотря на все эти ухищрения, люди Медунова нашли Костюка и тут. Пришлось ехать на Север. В Архангельске предложили работу помощника районного транспортного прокурора. Пришлось согласиться, хотя на такую должность обычно назначают выпускника юрфака, а не старшего советника юстиции с тридцатилетним стажем работы.

Все это понимали. Не потому ли командир объединенного авиаотряда в Нарьян-Маре и предложил вдруг Костюку должность начальника штаба, на что тот неожиданно согласился... Прижился, с коллективом сработался, организовал образцовую народную дружину. И тут узнал, что сняли Найденова...

Наступил 1984 год. Восстановили на работе Найденова. Он стал хлопотать о реабилитации Костюка, но не успел ничего добиться.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.