В конце концов, первой не выдержала она, предложив Эйзенштейну расстаться: «Ваше гнусное отношение ко мне я ничем не заслужила. Я уже пять лет живу в основном вашими интересами. Неужели вы не понимаете, какими уродливыми и ненормальными стали наши отношения? Утром я жду звонка, ибо это единственный способ общения с любимым, горячо любимым человеком! Разговор продолжается 2-3 минуты. Никакой души, тепла, ласки. На вопрос «увидимся ли мы?» следует раздражение: «мне некогда»…Всякий экспансив, ласка, тепло охлаждается немедленно или грубостью, или равнодушием. Всякое проявление внимания или любви встречается холодно, как должное. Ведь для женщины большое горе не жить вместе с любимым человеком, не быть его женой в полном смысле этого слова – и физически, и морально…»

Эйзенштейн согласился на разрыв – она больше была ему не нужна.  А нужен ли ему был вообще хоть кто-нибудь?

Зато сам он был нужен очень многим. Наум Клейман, директор Музея кино, рассказывал: «Сергей Михайлович делал добро, не крича об этом на всех перекрёстках. И только те, кто попадал в беду, знали, как он приходит на помощь. Он…помогал тем, кто после голода и войны потерял все, но помогал тайно. И люди, которые передавали либо деньги, либо продукты от Эйзенштейна, были обязаны хранить в секрете, кто это сделал…»

Во время поездки по Европе и Америке, предпринятой в 1928 году с целью изучения возможностей мирового кинематографа и звуковой его версии, Эйзенштейн не только изучал мировые тенденции, но и делился собственным опытом: читал лекции в Гамбурге, Берлине, Лондоне и Кембриджском университете, Антверпене, Амстердаме…

Он не боялся отвечать на провокационные вопросы. Например, одному американскому журналисту заявил: «Если бы не Леонардо, Маркс, Ленин, Фрейд и кино, то, я, очень возможно, стал бы вторым Оскаром Уайльдом».

После забракованного первого варианта «Бежина луга» («по причине формализма и усложнённости языка картины») Эйзенштейн снял исторический фильм «Иван Грозный». Съёмки проходили во время войны в Алма-Ате. Этот фильм, в отличие от предыдущего, имел успех, несмотря на явные намёки автора на пагубность единоличной власти.

Однако вторая часть «Ивана Грозного», по мнению ЦК ВКП(б), не удалась. В постановлении говорилось, что «режиссёр Сергей Эйзенштейн во 2-ой серии фильма «Иван Грозный» обнаружил невежество в изображении исторических фактов, представив прогрессивное войско опричников Ивана Грозного в виде шайки дегенератов…» Возможно, Эйзенштейну удалось бы переработать картину после встречи со Сталиным, Молотовым и Ждановым, которая состоялась в феврале 1947 года. Но очередной инфаркт нарушил планы режиссёра…

Эйзенштейна не стало в ночь с 10 на 11 февраля 1948 года. Когда его нашли, рядом с ним лежал гаечный ключ. Было заранее условлено, что, если ему станет плохо, он будет стучать ключом по батарее, чтобы соседи услышали и пришли на помощь. Они услышали, но пришли слишком поздно. Рядом с ним лежала его последняя рукопись. Одна строка была изломана, а после неё значилось: «Здесь случилась сердечная спазма. Вот её след в почерке».

Человек, которого так любили женщины, так уважали коллеги, круг общения которого, по словам Наума Клеймана, был похож на кольца Сатурна, умер в одиночестве, стуча гаечным ключом по батарее, чтобы позвать хоть кого-нибудь…

И хочется верить, что все это было не зря.



• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.