Российские династии

В 1983 году на экранах страны появилась многосерийная историческая сага «Демидовы» - о династии первых промышленников в России. Ее многократно показывали по телевидению – в основном, благодаря блестящему актерскому составу и прекрасной режиссуре. Наверное, поэтому династия Демидовых известна лучше, чем многие другие…

Но она зарождалась еще до знакомства одного из ее представителей с царем-реформатором. И вообще в фильм не вошли многие сюжеты из жизни знаменитой династии. А жаль… Хотя триста лет жизни рода Демидовых, из которых 215 лет они владели уральскими заводами, не говоря уже о прочих выдающихся деяниях, можно осветить только в очень многосерийном фильме…

Род знаменитых уральских заводчиков Демидовых ведет свое происхождение от крестьянина Демида Григорьевича Антуфьева, появившегося в первой половине XVII столетия в Туле и основавшего там кузницу. Больше о нем ничего неизвестно, но, судя по всему, дела шли неплохо, если его сын Никита Демидович, родившийся в 1656 году, унаследовал от отца самую большую в городе кузницу и с годами сделался известным оружейником. Но известным - лишь в родном городе.

И только в 1696 году по дороге из Воронежа в Москву возок царя Петра остановился возле кузницы «Демидыча». И не просто остановился – Пётр какое-то время даже работал там, поражаясь природной смекалке и высокому мастерству хозяина.

Через некоторое время царю доставили в Москву шесть прекрасных ружей стоимостью около двух рублей каждое. Если учесть, что заморские ружья обходились казне в 12-15 рублей, можно представить себе его восторг. Никита Демидович получил «премию» в сто рублей и, что куда более ценно, царское пожелание:

- Постарайся, Демидыч, распространить свою фабрику. Я не оставлю тебя!

У Петра слово редко расходилось с делом, поэтому оружейнику вскоре были пожалованы несколько десятин земли в 12 верстах от Тулы для добывания железной руды и жжения угля. Оружейник-виртуоз построил на устье реки Тулицы большой железоделательный завод с машинами, приводящимися в ход водой, и стал поставлять в казну дешевые ружья, по качеству не уступавшие, а то и превосходившие иностранные, а также различные снаряды.

Петр был очень доволен своим «крестником»: в 1701 году прибавил ему еще земли и позволил расширить свой завод. В то же время, именно Демидовы стали «первопроходцами» освоения нового уральского промышленного региона. Горнорудное дело на Руси в конце XVII века только-только зарождалось, как, впрочем, и  многие другие отрасли государственного хозяйства. Приходилось везти железо и сталь из-за границы, преимущественно – из Швеции и, разумеется, втридорога. А с началом Северной войны, когда торговые связи со Швецией фактически оборвались, металл и вовсе стал «золотым», а его требовалось неизмеримо больше, чем раньше. Решить эту проблему можно было только налаживанием местного производства и, прежде всего, за счет освоения Урала.

В 1698 году Петр распорядился построить казенный завод на реке Нейве. Полученное там железо было испытано в 1702 году по просьбе царя тем же Никитой Демидовичем и оказалось во всех отношениях превосходным. Однако остро  не хватало знающих людей. Построенные заводы действовали плохо и обходились непомерно дорого.

Никита попросил отдать заводы ему в личное владение. Безгранично доверяя своему «чудо-кузнецу», Петр грамотой  от 4 марта 1702 года  пожаловал Никите Невьянский и Верхотурский заводы, вместе с громадными пространствами прилежащих к ним лесов и земель, а также знаменитой горой Магнитной.

Грамота дана была на имя Никиты Демидова, который с этого времени уже больше не именовался Антуфьевым. Так что именно дату получения грамоты можно считать «днем рождения» рода Демидовых, который не посрамил своего знаменитого основателя и его царственного покровителя.

За все полученное богатство Никита должен был всего лишь уплатить в казну железом стоимость заводов, что он исполнил в дальнейшем очень легко, всего за два или три года.

Приняв уральские заводы, старший сын Демидова Акинфий столкнулся со многими трудностями, прежде всего с нехваткой рабочих рук. В 1703 году Петр, чтобы помочь Демидовым, велел приписать к их заводам население окрестных деревень. Таким образом, по милости царя Демидовы сделались владельцами нескольких заводов, богатейших рудных месторождений, громадных пространств леса и нескольких тысяч крепостных.

Однако надо отдать Петру должное - он знал, кому давать. У Демидовых работа закипела: на бездействовавших прежде Верхотурских заводах застучали сотни молотов, задымили печи. Во все стороны разосланы были знающие люди - разыскивать руду. Сам хозяин не сидел на месте, разъезжал по всему краю и искал места для строительства новых заводов. За годы своей деятельности на Урале и в Сибири он один и вместе с отцом построил десять новых железоделательных и чугунолитейных заводов, из которых некоторые, например, Нижнетагильский, своими изделиями приобрели громкую европейскую известность.

За это царь не оставлял милостями своего «Демидыча». В 1709 году он пожаловал Никите личное дворянство. В 1726 году Екатерина I сделала это дворянство наследственным.

В короткий срок (менее чем за 40 лет) Демидовыми на жалованных землях было построено 44 металлургических завода, в том числе нижнетагильский, ревдинский, шайтанский, уткинский. Всего же за XVIII век, по подсчетам историков, Демидовы основали 55 заводов. Эти заводы положили начало девяти горнозаводским округам Урала.

Демидовы первых поколений были не только талантливыми организаторами, обладавшими техническими знаниями на уровне своего времени, но и специалистами-практиками, разбирающимися в тонкостях металлургического процесса, в строительном и горном деле.

Достижения Демидовых в развитии металлургии наглядно иллюстрируют показатели роста производства чугуна на их уральских заводах. Уже в 1717 году невьянский завод, достроенный Никитой Демидовым, производил 110 тысяч пудов чугуна из 135 тысяч пудов по всем его заводам, в 1725 году – 323 тысячи пудов из 348 тысяч. Новые заводы исправно поставляли в казну большое количество военных припасов, пушек и фузей.

 Демидов был одним из главных помощников Петра при основании Санкт-Петербурга, жертвуя на строительство города деньгами, железом и так  далее. Открыв на реке Таасле, близ невьянских заводов, месторождение асбеста, он занялся разработкой его с промышленной целью и в 1722 году представил Петру I образцы полотна из асбеста, что было в то время неслыханной новинкой.

По странному совпадению, Никита Демидов умер в ноябре 1725 года – почти одновременно с императором Петром. Почти все его богатства достались старшему сыну Акинфию, который, что не характерно, доставшееся ему богатство не промотал, а преумножил. Владения Демидовых при нем распространились на Сибирь. Здесь, между Обью и Иртышем, близ озера Колывани обнаружились «чудские копи» с прекрасной медной рудой. На реке Белой был построен первый в Забайкалье Колыванско-Воскресенский медеплавильный завод.

В тридцатые годы, в царствование Анны Иоанновны, уральские заводы Демидовых выплавляли уже 168 тысяч пудов чугуна – и это было только начало. Урал постепенно превратился в основной металлургический район страны. К XIX веку там выплавлялось более 80% чугуна и 100% меди.

В 1736 году на Алтае в Змеиных горах открылись богатейшие по содержанию золота и серебра руды. Плавка драгоценных металлов была тогда привилегией казны. Однако, как говорит предание, Демидов тайно добыл сотни пудов серебра и даже чеканил из него монету. Только в 1745 году, когда тайное стало явным, немедленно передал рудники в ведение казны, чем не просто избежал строгой кары, но и снискал благоволение императрицы Елизаветы.

Демидовы прославились еще и тем, что, помимо невероятно быстрого строительства заводов в практически девственном крае, создали там еще и принципиально новый тип организации горнозаводской промышленности: окружную систему заводского хозяйства, из отдельных заводов-цехов, неразрывно связанных между собой единством производственного процесса.

На основе этой системы была постепенно создана организационная структура всей горнозаводской промышленности Урала, просуществовавшая без существенных изменений вплоть до 1919 года.

Основные богатства и практическую хватку унаследовал от отца младший сын – Никита, который, к тому же, был куда более жестким и безжалостным предпринимателем. Впрочем, ценя знания и понимая необходимость в высококвалифицированных специалистах, Никита Акинфиевич в 1758 году открыл в Нижнем Тагиле заводскую школу, а затем стал посылать наиболее одаренных учеников из крепостных совершенствовать свои знания на лучшие российские и западноевропейские металлургические предприятия.

Благодаря этому на его тагильских заводах «...впервые в истории отечественной металлургии была осуществлена проплавка латуни и впервые на Урале освоена технология проката листового железа...». При его покровительстве и поощрении в принадлежащей ему нижнетагильской вотчине стали активно развиваться художественные промыслы, особенно чугунное литье и лаковая роспись по металлу. Уральские мастера делали не только ажурные решетки, камины, плиты для полов, но и декоративные вазы, бюсты, статуи, что приносило немалый доход.

Впрочем, и заводы старших братьев приносили им огромную прибыль, несмотря на то, что интересы Прокопия и Григория Демидовых лежали совсем в иных сферах.

Они прославились своей благотворительностью, пожертвовав более миллиона рублей на основанный Екатериной II Воспитательный дом и став учредителями Петербургского коммерческого училища. Золотыми буквами вписано имя Демидовых в историю Московского университета. В год его основания братья Демидовы подарили университету 13 тысяч рублей и минералогический кабинет из шести тысяч предметов. Первые именные стипендии в университете также были учреждены на средства Демидовых.

Позднее университету были переданы в дар знаменитые гербарии, огромные естественнонаучные коллекции, библиотеки, не считая безвозмездной поставки железа для строительства и ремонта университетского здания. На средства Демидовых при нем были созданы первые в России кафедра и кабинет натуральной истории (ныне Зоологический музей МГУ) и музей естественной истории (ныне - Государственный геологический музей им. В.И.Вернадского).

Особую нежность Прокопий Акинфиевич питал к цветам и к пчеловодству: он имел в Москве прекрасный ботанический сад, описание коего издано Палласом, а в 1765 году он написал трактат «Об уходе за пчелами», появившийся в печати в «Русском архиве» в 1873 году. Увлечение садоводством и цветоводством у Прокопия было столь велико, что в своем московском имении «Нескучное» он создал богатый редкими растениями ботанический сад, который стал настоящей научной лабораторией. Позднее этот сад наследники Прокопия Демидова преподнесли в дар городу. Так что существованием доступного всем Нескучного сада москвичи обязаны прихоти Демидова.

Пожертвования братьев Демидовых произвели большое впечатление на русское общество и стали предметом для подражания. Князь Васильчиков писал:

«Вот те блаженные времена, когда Шереметевы строили странноприимные дома, Куракины - богадельни, Голицыны - больницы, Демидовы осыпали золотом юный Московский университет и только что созданный Екатериною II воспитательный дом».

Помимо университета, Никита Демидов покровительствовал Академии художеств. Он не только выделял деньги для обучения малоимущих студентов, но и учредил специальную медаль для награждения наиболее талантливых выпускников, которая вручалась вместе с денежной премией, позволявшей совершить заграничное путешествие.

Дело Никиты Акинфиевича продолжил его племянник, Павел Григорьевич, который основал в Ярославле Училище высших наук, вошедшее в историю под названием Демидовского лицея. Оно прославилось таким высоким уровнем образования, что аттестат об окончании училища приравнивался к университетскому диплому. Павел Григорьевич и сам получил очень хорошее образование: он закончил Геттингенский университет и фрайбургскую Горную академию. Продолжая традиции демидовского рода, он собрал обширную коллекцию минералов, монет и медалей, которые вместе с большой библиотекой также передал Московскому университету.

Вообще Павел Григорьевич отличался недюжинными способностями, знал иностранные языки, играл на фортепьяно и скрипке. Долгие годы он состоял в оживленной переписке со знаменитым натуралистом Карлом Линеем, которому сообщил много интересного о русской фауне.

Но самая блестящая судьба выпала на долю младшей ветви Демидовых.

 Единственный сын Никиты, Николай Никитович, в 1827 году поднес государю в дар крупных размеров платиновый самородок весом 10 фунтов 54 золотника и удостоился за это богатой табакерки с портретом государя. Он также играл немаловажную роль в деле колонизации Южной России.

В 1822 году Николай Никитович купил в Херсонской губернии, в Тираспольском и Херсонском уездах, 18 000 десятин земли с незначительным населением и перевел сюда крестьян из своих северных вотчин.

С энергией человека, взявшегося за новое дело, он начал устраивать свои новоприобретенные имения, разводил в них виноградники, сады, приобрел редкие породы рогатого и мелкого скота, причем не жалел денег, чтобы достигнуть в этом отношении желаемых результатов. Он выписывал лучшие сорта виноградных лоз и фруктовых деревьев из Франции и Италии, лошадей — из Англии, мериносов из Швейцарии,  а также холмогорский скот, оренбургских коз и горных кавказских лошадей, кроме того, занимался культивированием хлопка.

Горячность и торопливость, какие проявлял Демидов относительно устройства своих имений в сельскохозяйственном отношении, вскоре оказались лишь плодом временного увлечения скучающего заводчика, а затем наступило разочарование в пригодности земель Херсонской губернии для нужных культур растений и для разведения улучшенных пород скота.

Назначенный во Флоренцию русским посланником, Демидов устроил здесь на свои средства художественный музей и богатейшую картинную галерею, в которых собрал произведения знаменитых художников, весьма ценные изваяния из мрамора и бронзы и массу разных других редкостей. Коллекция эта после смерти Демидова досталась по наследству сыну его Анатолию и перевезена была им в Петербург. 100 тысяч рублей Николай Никитич внес в Комитет инвалидов, а в 1824 году выделил еще 50 тысяч пострадавшим от наводнения в Петербурге. Общая сумма его пожертвований на благотворительные цели только в России составила, по неполным данным, свыше 720 тысяч рублей.

Во Флоренции Николай Никитич устроил на свои средства дом призрения престарелых и сирот и пожертвовал на содержание его особый капитал. Признательные граждане Флоренции в честь жертвователя назвали одну из площадей, вблизи Демидовского дома призрения, Демидовскою и поставили на этой площади статую Николая Никитича из белого мрамора, представляющую его в римской тоге, обнимающим больного ребенка.

Николай Демидов построил четыре чугунных моста в Петербурге (Поцелуев, Красный, Семеновский, мост на Обводном канале у Московской заставы) и боевой фрегат на Черном море. Москве он подарил свой «Слободской дворец» и 100 тысяч рублей для устройства в нем дома трудолюбия, а несколько раньше преподносит в дар правительству каменный дом в Гатчине, чтобы разместить в нем благотворительный приют.

Открытие Демидовского дома трудолюбия состоялось 19 марта 1833 года. Он был взят под покровительство императрицей Марией Федоровной, а Анатолий Николаевич Демидов был назначен его попечителем. Дом трудолюбия находился под опекой Демидовых вплоть до 1917 года. В 1894 году при нем была открыта рукодельно-профессиональная школа и первое в России женское коммерческое училище для подготовки счетчиц, кассирш и делопроизводительниц, а в 1907 году - женская гимназия и педагогические курсы, готовившие преподавателей иностранных языков.

Помимо капитала в 500 тысяч рублей, пожертвованного на устройство дома трудолюбия, Анатолий Николаевич ежегодно выплачивал 12 тысяч рублей на содержание 80 воспитанниц.

В 1834 году он внес 100 тысяч рублей на строительство в Петербурге Николаевской детской больницы, которую патронировал и его брат Павел Николаевич. Как и старший брат, Анатолий не жалел денег на медицину. Немалые суммы по его указанию были выплачены на покупку кроватей для холерных больных, устройство временных госпиталей, благоустройство офтальмологических больниц в Одессе и Петербурге. На средства Анатолия Демидова в том же Петербурге раздавались бесплатные обеды беднякам.

Анатолий Демидов родился в Италии, получил прекрасное образование, знал толк в искусствах и говорил на всех языках кроме русского, который знал очень плохо. Большую часть жизни он проводил в Париже или в своем роскошном дворце Сан-Донато под Флоренцией. Здесь им была собрана богатейшая коллекция произведений искусства. В России и на своих заводах он бывал лишь наездами, хотя источник его богатства, удивлявшего всю Европу, находился именно здесь. Ежегодный доход Демидова оценивался в 2 млн. рублей.

За большие деньги он приобрел в Италии княжеское достоинство и именовался князем Сан-Донато, впрочем, только за границей. В 1841 году он женился на графине Матильде де Монфор, родной племяннице Наполеона I. Вместе с братом Павлом Анатолий Николаевич основал в Петербурге Николаевскую больницу и пожертвовал около 500 тысяч рублей на устройство дома призрения. Умер он, не оставив прямых наследников, и его огромные богатства вместе с княжеским титулом достались племяннику Павлу Павловичу.

Особенности отмены крепостного права на горнозаводском Урале (и в частности, в демидовских округах), ярко выраженный антирабочий характер политики заводчиков и их администрации на уральских заводах, наряду с общими социальными и экономическими сдвигами, коренным образом изменили ситуацию в регионе. Она ознаменовалась усилением социальных противоречий и нарастанием борьбы заводского населения за свои права.

В этих условиях владельцы уральских округов превращались из организаторов производства в потребителей доходов от заводов. При этом, в отличие от новой генерации русских предпринимателей конца XIX – начала ХХ вв., таких как Морозовы, Прохоровы, Рябушинские, потомки уральских магнатов тратили свои доходы на цели, далекие от нужд заводов и занятых там рабочих. Павел Павлович Демидов был наиболее типичным представителем владельцев уральскими заводами и  имениями. Этот, по определению знатока Урала и истории тагильских заводов писателя Д.Н.Мамина-Сибиряка, «анекдотический человек» занимался «решительно всем кроме своего заводского дела».

При всем уважении к знаменитому писателю, не могу солидаризироваться с ним. На многих своих заводах и рудниках Павел Павлович устроил школы для мальчиков и девочек, училища, несколько больниц, фельдшерскую школу, аптеки и библиотеки. Ему это было гораздо интереснее, чем расширение промышленного производства.

Павел Николаевич, старший сын Николая Никитича, воспитание и образование получил в Париже, в лицее Наполеона, с 1812 по 1826 год он служил в русской армии, а затем, в 1831 году, был назначен гражданским губернатором в Курской губернии. Прослыл благотворителем края: во время холеры 1831 года построил в Курске четыре больницы.

Павел Николаевич был женат на фрейлине императрицы, известной петербургской красавице Авроре Карловне Шернваль, которой подарил на свадьбу бесценный алмаз «Санси». Брак оказался счастливым, родился сын Павел, но через несколько лет Павел Николаевич сгорел в один месяц от скоротечной чахотки, оставив молодую вдову и малолетнего сына.

Надо было вступать во владение делами покойного мужа. Брат мужа – Анатолий Николаевич - совладельцем имущества и прибылей был лишь формально, на бумаге. Вся тяжесть управления и забот упала на хрупкие плечи Авроры Карловны. Она ложилась спать за полночь, почти все время просиживала в кабинете, над бумагами, в обществе многочисленных управляющих и приказчиков.

Лето и часть осени госпожа Шернваль-Демидова проводила за границей и на Урале, зиму и весну в Петербурге, в своем особняке на Дворцовой площади. Ее сын, родившийся 9 октября 1839 года в Веймаре, получив прекрасное домашнее образование, поступил в Санкт-Петербургский университет на юридический факультет, курс которого окончил со степенью кандидата.

Поселившись в Париже, Павел Павлович продолжал здесь свое научное образование под руководством известных ученых. В 1867 году он женился на княжне Марии Элимовне Мещерской, которая через год скончалась от родов, оставив сына Элима Павловича (1868—1943), впоследствии последнего посла Российской империи в Греции.

Переселившись после смерти жены в Вену, Павел Павлович поступил на службу в министерство иностранных дел и был причислен к Венскому посольству, но, пробыв здесь недолго, уже в 1869 году возвратился в Россию и поселился в Каменец-Подольске, где занял скромное место советника губернского правления. Вскоре, однако, он переехал в Киев и здесь был избран сначала  почетным мировым судьей, а потом киевским головою. В 1871 году Павел Павлович вступил во второй брак с княжной Еленой Петровной Трубецкой. От этого брака родилось шестеро детей, в том числе дочь Аврора, ставшая матерью югославского принца-регента Арсена Карагеоргиевича.

Пожалованный в 1871 году в звание егермейстера двора Его Императорского Величества, Павел Павлович был избран в 1874 году в должность киевского головы на новое трехлетие, но отказался от этой должности по нездоровью и поселился сначала в Санкт-Петербурге, а потом в своей вилле Сан-Донато, которую продолжал обогащать выдающимися произведениями искусства.

В начале русско-турецкой войны, движимый человеколюбием, Демидов вернулся в Киев и принял должность чрезвычайного уполномоченного от Общества Красного Креста. Целый год проработал Павел Павлович в этой должности, не жалея ни сил, ни здоровья, ни средств, устраивая помещения для больных и раненых, снабжая воинов большею частью на свои личные средства всем нужным и во временных бараках, и на санитарных поездах, и при отправлении солдат на родину.

После смерти Александра II он снова вступил на службу в министерство внутренних дел, где перед ним открылось поле административной деятельности, и, кроме того, принял должность председателя банка и Общества для поощрения промышленности и торговли.

Владея значительными богатствами на Урале, Демидов на своих уральских рудниках ввел все новейшие усовершенствования и на свой риск занялся разработкой луньевских каменноугольных копей на севере Урала, предвидя широкую будущность для этой отрасли промышленности. Изделия заводов князя Павла Сан-Донато на Венской всемирной выставке были удостоены почетного диплома, а на Филадельфийской 1876 года награждены бронзовой медалью.

Широкая благотворительность и чуткая отзывчивость к нуждам ближнего принесли Демидову громкую известность. За последние 9 лет жизни пожертвовал на пенсии, стипендии и другие пособия в пределах России капитал около 1 200 000 рублей. За это он был назначен почетным попечителем всех Демидовских благотворительных учреждений, основанных его предками и им самим.

2 июня 1872 года император Александр II разрешил Демидову принять титул князя Сан-Донато, пожалованный ему итальянским королем Виктором Эммануилом, и два ордена - св. Маврикия и Лазаря и Итальянской короны. В 1879 году признательное население Флоренции поднесло Демидову золотую медаль, с изображением его и его супруги, и адрес, доставленный особой депутацией, в состав которой входили представители рабочих корпораций. Муниципалитет по этому случаю избрал князя и княгиню Сан-Донато почетными гражданами Флоренции.

От государя Александра II Демидов получил орден Станислава I степени и удостоился неоднократно выражения монарших благоволений и всемилостивейших знаков внимания. Во Флоренции Демидов открыл школы, приюты, устраивал дешевые столовые для рабочих. Он купил имение Медичисо в Пратолино, в котором и скончался 17 января 1885 года.

Самой знаменитой фигурой среди наследников П.П. Демидова был его старший сын Елим, егермейстер высочайшего двора, избравший для своей карьеры службу в Министерстве иностранных дел. В 1893 году он стал зятем графа И.И. Воронцова-Дашкова, министра императорского двора и уделов, одного из организаторов «Священной дружины».

Сохранилось любопытное свидетельство царского дипломата, графа В.Н. Ламздорфа о молодом служащем. В записи от 1 апреля 1894 года на страницах своего «Дневника» Ламздорф написал о больших неудобствах, связанных со служебным переводом Демидова в канцелярию.

«Сей мальчуган, весьма богатый зять министра двора, легкомысленно относится к служебным обязанностям, подавая деморализующий пример своим коллегам. Службу он начал с того, что без всякого разрешения четыре дня пропадал на охоте. С первых же дней пребывания на работе Демидов счел уместным сказать сослуживцам, с которыми только-только познакомился:

-У нас замечательный директор – деревянный человечек со стеклянными глазами.

Такое высказывание многообещающе! В свое время я уклонялся от назначения подобных субъектов; я бы сделал все от меня зависящее, чтобы сбыть с рук этого ни на что не годного бездельника, хотя бы прикомандировав к одному из наших посольств».

Так и случилось. В 1896–1897 годах Е.П. Демидов уже состоял при посольстве России в Великобритании. В канун февральской революции 1917 года он занимал место русского посланника в Афинах, где и остался после октябрьских событий.

Анатолий Павлович Демидов, в отличие от старшего брата, даже  не заявлял о своем интересе к  семейному делу. Хотя он подолгу живал в Тагиле, но был еще беспутнее Елима. Компанию ему составлял лакей, с которым он построил парусную лодку и целыми днями катался по Тагильскому пруду. Некоторое время он служил в Гродненском гусарском полку, затем бросил службу и вел беспечную жизнь за границей.

10 марта 1895 года доверенное лицо молодого Демидова - П. Кузьмин сообщал его старшему брату:

«Анатолий Павлович по-прежнему занимается, по временам продолжает увлекаться цыганским хором и преподносит корзины цветов цыганкам, что нередко вызывает некоторый спор со мной, так как я отказываюсь платить за эти корзины (по 150 рублей), а карманных денег у него не хватает. Согласно Вашему разговору с П.П. Дурново, денежные дела Анатолия приводятся в порядок; Анатолий теперь постоянно говорит об экзаменах, вполне уверен, что выдержит их, но никак не может решить, в какой полк ему поступать – в Лейб-Гусарский или в Гродненские гусары (в Варшаву) или же в Нижегородские драгуны на Кавказе».

Некоторые надежды подавал младший Демидов – Павел Павлович. Ему попался хороший гувернер – приват-доцент Одесского университета. В.Е. Грум-Гржимайло писал:

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.