В апреле 1945 года в исходе воины уже никто не сомневался. Советские войска окружали Берлин. Приближалась победа. Приближалось возмездие. В это время в душных подземельях имперской канцелярии главари погибавшего третьего рейха судорожно искали какие-то меры для спасения разваливавшейся империи.

... До сих пор не установлено, кому первому пришла в голову идея создания подпольной нацистской организации «Вервольф», что означает «оборотень». По одним данным, это был Мартин Борман, по другим - Генрих Гиммлер, по третьим - Адольф Гитлер. В ночных беседах со своими сообщниками Гитлер не раз говорил, что коричневые «оборотни», верные идеям нацизма, должны разбрестись по всей Германии.

- Мы еще переживем возрождение национал-социализма! - пророчествовал парализованный и полубезумный фюрер.

Затея с «оборотнями» провалилась. Уставший от войны, обманутый нацистами немецкий Народ и не подумал создавать тайные отряды для борьбы с победителями. Каждый, кто бывал в немецких городах весной 1945 года, помнит картину: пустые улицы и свешивающиеся из окон белые флаги, простыни, полотенца...

Миновали годы - 20 лет. Казалось, об «оборотнях» и вспоминать перестали. Но вот удивительное дело: стоит пересечь границу Западной Германии - и почти на каждом шагу натыкаешься на «оборотней». Нет, это не молодчики из бормановских отрядов. Это оборотни иного толка.

Летом прошлого года автобус с группой советских журналистов подъехал к небольшому зданию в центре города Людвигсбурга близ Штутгарта. Мы собирались посетить здесь Центральное ведомство по расследованию и преследованию нацистских преступников. Поднявшись на второй этаж, мы увидели руководителя ведомства- обер-прокурора г-на Эрвина Шюле.

Начался долгий разговор по вопросу, который очень волновал нас и очень мало взволновал нашего хозяина. Речь шла о том, почему в ФРГ так затянулось наказание военных преступников. Беседа шла долго и остро, так как г-н Шюле вел себя очень странно. С одной стороны, он всячески рекламировал деятельность своего ведомства, а с другой - давал понять, что оно вроде бы и ни к чему. Сначала он показал нам свою картотеку, в которой числится 160 000 преступников, а потом начал с пеной у рта защищать идею введения «срока давности» с мая 1965 года, то есть выступал за практическое прекращение преследования нацистских убийц.

Тогда я не нашел разгадки поведения Эрвина Шюле. Только год спустя в одном архиве я увидел судебное дело советского военного трибунала по обвинению лейтенанта Эрвина Шюле в совершении военных преступлений в районе Чудово, Грузино и Красное село. Шюле? Судя по фотографии, это был он. Для большей достоверности я сравнил биографические данные - данные судебного допроса и сведения западногерманских источников. Все совпало - год рождения, место рождения, адрес...

Иными словами, в Людвигсбурге мы видели оборотня. Его настоящий облик: грабитель, каратель, военный преступник. Его нынешний вид: благообразный прокурор, да еще вдобавок такой, которому поручено преследование военных преступников!

А вот еще одна встреча. Она состоялась в Гамбурге - шумном городе, улицы которого сверкают неоном новых реклам и где, казалось, мало что напоминает о третьем рейхе.

Ранним утром я шел мимо огромного «Дома прессы», в котором помещаются редакции нескольких газет и журналов. Около витрины, в которой только что вывесили свежий номер газеты «Гамбургер моргенпост», толпились люди. Я тоже подошел.

Прохожие внимательно читали сообщение под крупным заголовком: в Шлезвиг-Гольштейне, в городе Фленсбурге, исчез врач Фриц Заваде, которого разыскивала полиция по подозрению в совершенных преступлениях. Доктор Заваде был специалистом по нервным болезням. Ему было лет под шестьдесят, он пользовался хорошей репутацией, его часто привлекали власти для различных экспертиз. И никто не знал, что под личиной добропорядочного врача долгое время скрывался один из самых омерзительных преступников третьего рейха - бригадефюрер СС Вернер Хейде.

Вечером того же дня я встретил моего давнего знакомого - главного редактора «Гамбургер моргенпост» Генриха Брауна. Он рассказал мне, что репортеру его газеты удалось совершенно случайно напасть на след исчезнувшего доктора.

Человек, скрывавшийся под именем Фрица Заваде, был в гитлеровском государстве не на последнем счету. Возглавляя ряд медицинских учреждений, донтор Вернер Хейде специализировался на экспериментах над душевнобольными. Именно поэтому он стал одним из главных действующих лиц в секретнейшей гитлеровской операции, носившей наименование «Эйтаназия» («облегчение смерти умирающему»). В немецкой медицине эта процедура применялась к обреченным, неизлечимым больным. Однако в 1939 году «эйтаназия» стала применяться совсем по-иному. Адольф Гитлер поручил узкому кругу своих доверенных лиц проводить обследование узников концлагерей - в первую очередь евреев и коммунистов - и определять, кто из них подлежит «эйтаназии». Гитлер не без оснований полагал, что его «эксперты» таким путем будут отправлять на тот свет тысячи людей. И он не ошибся.

Кто же проводил такие экспертизы? Гитлер поручил это шести доверенным лицам: личному врачу Морелю, гаулейтеру Булеру, адъютанту Гиммлера Брандту, руководителю имперской медицинской службы Конти и двум профессорам: Шредеру и Хейде (Хейде вскоре получил чин бригаде-фюрера СС и специальную клинику в Вюрцбурге). Когда нацизм был разгромлен, эти люди либо покончили самоубийством, боясь расправы (Мо-рель, Булер, Конти), либо попали на виселицу (Брандт, Шредер). Лишь одному удалось бежать в 1947 году из вюрцбургсной тюрьмы - это был доктор Вернер Хейде.

Тогда-то и началось настоящее «дело Хейде». Из Вюрцбурга Хейде бежал на север, в Шлезвиг-Гольштейн. Он раздобыл фальшивые документы на имя Фрица Заваде и некоторое время скрывался под видом батрака. Но это длилось недолго. Хейде-Заваде встретил в Шлезвиг-Гольштейне своего старого знакомого - бывшего министра юстиции в гитлеровском правительстве д-ра Франца Шлегельбергера. Шлегельбергер к тому времени успешно перенес «денацификацию» и жил припеваючи на пенсию от боннского государства. По принципу «ну как не порадеть родному человечку» Шлегельбергер решил помочь эсэсовскому врачу-убийце. В то время прокурором Шлезвиг-Гольштейна был че-ловен, служивший в третьем рейхе под началом Шлегельбергера. Сей муж юстиции по рекомендации своего бывшего шефа помог Хейде-Заваде получить фальшивый докторский диплом и врачебную практику в небольшом городке Фленсбурге.

Хейде действовал уверенно, ибо его непосредственный начальник, президент суда по социальным делам земли Шлезвиг-Гольштейн Эмиль Бу-реш, прекрасно знал прошлое преуспевающего Заваде. Как выяснилось впоследствии, более 20 судебных и правительственных чиновников знали, кто таков доктор Заваде. Среди них были упоминавшийся выше Буреш, генеральный прокурор Шлезвиг-Гольштейна доктор Фосс, прокурор Фленсбурга Бирман, два министра и даже премьер-министр Шлезвиг-Гольштейна Кай-Уве фон Хассель, нынешний военный министр ФРГ. Разоблачение Хейде произошло почти случайно - фактически против воли органов юстиции.

Следствие по делу Хейде затянулось на несколько лет, а затем он в тюрьме покончил с собой. Следы оборотня были заметены.

Когда дело Хейде привлекло общее внимание в ФРГ, вспомнили и о других случаях. Так, доктор Герта Оберхойзер была в свое время осуждена на 20 лет тюрьмы за то, что производила в концентрационных лагерях опыты над молодыми девушками. Ее вскоре освободили - и она немедля нашла приют в Шлезвиг-Гольштейне. Здесь ей разрешили вести медицинскую практику, и, как свидетельствовала печать, она получила «большую помощь» от властей. Профессор Вернер Катель, как и Хейде, был участником «эйтаназии», специализировался на умерщвлении детей. Тем не менее министр культуры и образования Шлезвиг-Гольштейна бывший нацист доктор Остерло назначил Кателя директором детской клиники в Киле. Оборотень помог оборотню.

Старая поговорка гласит: нет правила без исключения. Однако появление нацистских оборотней на самых видных постах западногерманского правительственного аппарата - такое правило, из которого исключение делается только под колоссальным нажимом общественности. ФРГ существует как государство 15 лет. На протяжении всех этих лет Бонн то и дело переживает своеобразные политические землетрясения: всякий раз, когда обнаруживается, что самые ответственные посты занимают военные преступники.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.