О русых пареньках

- Нет, я гулял.

Пока старуха - мать готовила ужин, мы сели с ним играть в шашки.

- Что же ты так неудобно сел, Володя, вынь руку из кармана.

- Нет, ничего, мне удобно, - протянул он.

- Что у тебя там в кармане, деньги? - спросил я.

- Деньги... Нет, то - есть да. Я сегодня получил за работу, - голос его дрожал.

- Много ты получил? А, ну, покажи.

- Да, много.

- Смотри, не просчитайся.

Он вытащил конверт из кармана и дрожащими пальцами вскрыл его. На пол выпали газетные лепестки.

Мы тут же арестовали Володю и отправились с ним на явку парткома.

Поздно ночью партийный суд судил его. Он сознался во всем и рассказал, что мысль заняться этим делом пришла в голову его товарищу, сыну лавочника с их двора. У него и хранятся деньги. Стася настаивал на расстреле. Володя ничего не говорил, но было видно, что он сам предпочитает расстрел всей этой позорной истории.

Партсуд приговорил его к «условному расстрелу».

После этого Володю отправили в лес, в наш партизанский отряд. Он проделал с отрядом всю кампанию, дрался как лев, не выходя из строя, будучи даже раненым.

Позже, во время разведки, он был арестован, препровожден в тюрьму. Его били и пытали зверски. Офицеры четыре часа мучили его и, когда он терял сознание, обливали его холодной водой и снова продолжали инквизицию.

Володя не проронил ни слова, ничего не выдал, никого не назвал. Это было искупление.

Володя сейчас работает на фабрике. Стася работает в исполкоме в каком то уездном городишке необъятной России. Г - н Вукуревич... Ну, да это неважно. Ты и так видишь уже, что не только «Броневик» и Стася, но и «матрос - центропечать» и Володя - наши люди.

А г - н Вукуревич, который в последний момент решил убить двух зайцев: и коммунистов и вымогателей, или «господин в котелке», хотя они и были лишь «невинными страдальцами и жертвами», - все в тысячу раз грязней, подлей и опасней для нас.

Вот почему я, дорогой друг, так люблю всех этих русых парнишек, которые ходят в наш клуб. Они - все будут нашими.