Я познакомилась с Кларой Цеткин в 1920 году, и нас сразу так потянуло друг к другу, что мы с этого времени стали крепкими друзьями. Клара писала мне потом, что с первой же встречи ее сердце принадлежит мне в верной дружбе.

С весны 1921 года мы много работали вместе в области международного женского движения, и Клара частенько присылала мне свои статьи с просьбой прочесть и исправить их до напечатания или передать по назначению.

Эта совместная работа очень быстро привела к тому, что мы и в разговорах и в письмах начали делиться своими переживаниями. Таким образом, я узнала многое из личной жизни Клары. В частности она много рассказывала мне о наиболее тяжелом для нее 1889 годе, когда после двух лет мучительной болезни умирал в эмиграции ее муж - Осип Цеткин.

Насколько сурова была жизнь Клары в эмиграции даже еще до болезни мужа, может показать следующий случай. Клара и муж ее зарабатывали в Париже на жизнь главным образом переводами и часто не в состоянии были вовремя внести квартирную плату. Однажды утром, когда Клара купала ребят, явилась полиция и конфисковала все вещи, так как Цеткин задолжали за квартиру. Кларе разрешили только одеть ребят, а ей не позволили даже накинуть платье, а только широкую полупелерину, полупередник, которые француженки называли «cache misere», то есть «прикрытие нужды». До глубокого вечера Клара с ребятами просидела на скамейке одного из бульваров, пока муж ее бегал в поисках крова для семьи.

Выручила русская эмигрантка, уступившая свою комнату на ночь и ушедшая ночевать к кому-то из друзей.

Можно поэтому представить, до чего трудно жилось Кларе во время двухлетней болезни мужа, когда ей приходилось добывать средства существования для себя, больного мужа и двух маленьких сыновей.

Вот как Клара писала о смерти своего мужа: «Никогда, никогда я не забуду того страшного дня. И тогда, и теперь (ноябрь 1923 года. - Е. С.) мне кажется, что этот день был без начала и без конца, был бесконечностью. Осип лежал почти два года парализованный в нижней части туловища. Врач подготовил меня к тому, что приближается конец, и, несмотря на это, я хваталась за надежду, за чудо. И наступило ужасное 29 января. Я не спала всю ночь, работала, ухаживала за Осипом, давала ему лекарство. Около 5 часов утра я ясно почувствовала: смерть пришла за жизнью. Я была одна с умирающим и двумя маленькими мальчиками. Пришел врач. Осип был без сознания. Врач сказал, что можно вернуть Осипа к жизни на короткий срок, но что это причинит ему большие физические и психические страдания. Я отказалась».

В другом письме Клара писала мне, что после смерти мужа она могла примириться с очень многим, кроме одного: «Мне казалось невозможным, непостижимым, что эта полноценная жизнь погасла, в то время как вокруг меня существовало весело и беззаботно так много ничтожеств».

Но тут же Клара добавляла, что «океан страдания масс поглощает бурную реку личного горя» и выход из несчастья можно найти только в борьбе. «Мы, которые так глубоко, так мучительно страдаем, мы счастливы, так как в работе и борьбе у нас вырастают крылья, которые уносят в высь. Работа и борьба - это пульсация жизни».

И вот, потеряв самого близкого и дорогого человека, который ввел ее в мир революционной борьбы и был первым учителем в делах революции, Клара со всей страстью своей пламенной натуры включается в подготовку первого конгресса II интернационала и в борьбу, которая тогда велась между гэдистами и поссибилистами.

Из протоколов I конгресса мы знаем, что Клара произнесла на нем горячую и социалистически обоснованную речь, в которой требовала, чтобы законы о труде уравняли права мужчин и женщин. Оппортунисты говорили тогда, что место женщины у домашнего очага. Клара же с фактами в руках показала всю утопичность этого положения в капиталистическом обществе, которое ежечасно разрушает семью. Позиция Клары была принята конгрессом.

Клара горела на работе не только в молодые годы. Нет, жить без работы она никогда не могла.

В 1924 году Кларе Цеткин было уже 67 лет (она родилась 5 июля 1857 года). Организм ее был подорван тяжелой болезнью. В 1923 году, во время поездки из Германии в Советский Союз, Клара в нетопленном вагоне отморозила палец на ноге, началась гангрена, это привело к полному нервному истощению, серьезному заболеванию почек и сердца. И вот, только что, оправившись и приехав из Железноводска в Москву, Клара Цеткин жалуется, что ей предоставляют стенографистку только на три часа в день. А это «при задачах, стоящих передо мною, и моей способности работать является не больше чем груша при мучительной жажде».

Диапазон работы Клары был поистине огромный. Ведь Клара одновременно работала как член ЦК КП Германии, как бессменный руководитель Международного женского секретариата и редактор журнала, выпускаемого этой организацией, как член президиума Исполкома Коминтерна, а с 1927 года к этим многочисленным обязанностям прибавился еще пост председателя «Международной организации помощи борцам революции» (МОПР).

Конечно, только колоссальная работоспособность Цеткин давала ей возможность справляться со всеми этими задачами, и как справляться! Ведь Клара всегда искала корень вещи и старалась понять ее во всем объеме.

Клара Цеткин была глубоко образованным человеком, с широким теоретическим кругозором. Ее эрудиция, верное классовое чутье оказывали, разумеется, большую помощь в той важной политической работе, которую она вела по заданиям Коммунистического Интернационала.

Так, например, она выполнила ответственные поручения Коминтерна на конгрессах французской социалистической партии в Туре и итальянской социалистической партии в Болонье. Как известно, на обоих конгрессах были созданы компартии Франции и Италии.

И в первом и во втором случае К. Цеткин пришлось присутствовать на конгрессах нелегально, но она прошла хорошую школу конспирации во время исключительных законов против социалистов в Германии и с честью выполнила свое дело.

Огромное значение имело то, что Клара Цеткин великолепно знала языки. Кроме родного - немецкого - языка она владела английским, французским и итальянским. В последние годы Клара Цеткин научилась неплохо говорить по-русски.

Это была неутомимая труженица. Я помню, как, приехав в январе 1932 года в Москву, она прислала мне записку: «Я не нахожу слов, чтобы выразить муку, которую я испытываю при моей бездеятельности. Я являюсь пережитым, лишним существом. В этом я не могу ошибиться». А это «лишнее существо» тут же присылало воззвания, статьи, целые брошюры и о войне, и о борьбе с реакцией, и против осуждения девяти негров из Скоттсборо, и за освобождение Ракоши, Антикайнена, и др.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.