Мелькали за вагонным окном леса и пажити, голубые речушки и села... Смоленщина! Дорога она сердцу Николая Шелепова. Где - то здесь, за могучим бором, деревня Малая Гусевка, где он родился и вырос. Но в шестнадцать лет какой дом не покажется тесным! Захотелось пареньку простора, звали дальние, неведомые пути.

Николай окончил школу ФЗО, стал каменщиком. Парень не собирался совершать подвигов, он просто хотел строить. По комсомольской путевке поехал а Алтай. Не прошло и года, а о молодом каменщике заговорили как о хорошем мастере...

И вот теперь, закончив строительство поселка, Николай ехал домой. Он представлял себе, как вечером в родном доме соберутся сверстники и допоздна будут слушать его рассказы о золотых степях, о неистовом в своей щедрости черноземе, о ребятах и девушках, которые приехали со всех концов страны, чтобы омолодить древние алтайские земли.

Но странно: думалось так, словно алтайская явь осталась навсегда в прошлом, будто на целине он был лишь в гостях. Однако как внезапно родилась эта неладная мысль, так и ушла. Николай твердо сказал себе: «Я строитель и на родину еду только в гости».

Сказать - то сказал, а сделать не сделал. И потом все не мог понять, как это произошло. Может быть, из - за матери? Она, бывало, нет - нет да и скажет:

«И чего тебе ехать на Алтай? Побыл, посмотрел, и довольно. Развороту и здесь хватит. Глянь - ка, что за дела в колхозе, сколько машин всяких непонятных понавезли! С головой да с руками умелыми можно большим человеком стать...»

Да, нелегко было ему разобраться... А тут еще Саша. Вместе с ней учились в школе, ходили в лес по грибы. И когда уже повзрослели, тоже дружили. Но про любовь и говорить не думали. Саша писала на целину; он не торопился с ответами, но все же отвечал. А теперь вот встретились.... И то ли Николаю показалось, то ли так оно и было: на глазах у Саши будто навернулись радостные слезы.

Остался он дома, да все же ненадолго.

Старший брат присылал письма с Волги. Были они просты и не бог весть как красиво написаны. Но чувствовалось в них дыхание крепкой жизни.

Сталинградгидрострой... Волга... Русловая плотина... Николай читал эти слова, и ему вспоминались штурмовые алтайские ночи, вспоминались нелегкие будни, до отказа наполненные трудом и потому приносившие большое, настоящее счастье. «Ведь я же строитель!»

И ушел из Малой Гусевки Шалелов, уехал к брату на Волгу, на Сталинградгидрострой.

Брат очень огорчился, узнав, что отдел кадров направил Николая не в котлован ГЭС, а на строительство города.

- Да - а, - сказал он, - не повезло тебе. Настоящая жизнь в котловане, а там одна серость. Но ты не падай духом. Я тебя перетащу к себе.

Был Николай от природы парнем неразговорчивым, тихим, а потому ничего не ответил. Да и что можно было ответить? Конечно, кто приехал на стройку себя показать, звезду с неба сорвать, тому обидно делать незаметную работу, а ведь он простой каменщик, и в конце концов неважно, куда ляжет положенный им кирпич - в кладку стен главного корпуса ГЭС или жилого дома. Главное, лишь бы рукам не остыть в работе...

Правда, вначале он немного разочаровался.

- Наша работа - «нулевой» задел, - сказал бригадир Михаил Николаевич Одокий. - И кирпич тебе, брат, не придется ложить. Мы бетонируем фундаменты под дома, основу закладываем. Это и называется «нулевым» заделом.

Нулевой, нуль... Вот уж действительно незаметная работа! Бригада приходила в отрытый экскаваторами котлован, ставила дощатую опалубку, заполняла ее бетоном, потом снимала опалубку и шла дальше. Фундамент обсыпали землей, и даже следа вроде никакого не оставалось, будто и в самом деле работа эта сводилась к нулю.

Теперь в руках Николая вместо привычных мастерка и молотка были топор и сердитый, словно от злости дрожащий вибратор. Новым инструментам он не доверял, как не доверял и работе, которую делал. От этого на душе было неспокойно, тоскливо.

Но длилось это недолго.

Николай любил вставать рано. Умывался студеной водой, завтракал и отправлялся на объект. Ему нравилось ласковое розоватое солнце, еще не горячий, ленивый ветерок. Хорошо было посидеть в тишине, вдыхая запах разрытой земли, а потом неторопливо поточить топор, приготовить вибратор, кое - что поправить, кое - что приладить и снова прислушаться к тишине. Приходили бригадир, товарищи в брезентовых спецовках... И начинался трудовой день. Летела щепа, неумолчно стучал вибратор, куб за кубом ложился в опалубку густой бетон. А руки почти не чувствовали усталости. Казалось, только в работе и наливались они могучей силой.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.