Место для дома выбрали прямо на берегу ручья под двумя молодыми и стройными тополями. Потом поняли — подальше надо было бы от воды. Все-таки хоть и юг Алтайского края, да зимы тут суровые и ветреные — морозы до тридцати не редкость. Но тогда, в августе, быстрый ручей звенел и сверкал под солнцем, а тополя ласково шелестели листвой, и так это сладко напомнило любимые с детства книги о жизни на природе, о братстве зеленого мира и мира людей, что тут и решили ставить новый сруб. Но следующую избу рубили уже подальше.

Как назвать эту группу молодых горожан, приехавших жить и работать в алтайское село? Друзья-знакомые? — слишком упрощенно. Взять во главу угла их увлечение индейской культурой и назвать их «неформалами-индеанистами»? Тогда навесишь ярлык, который может заслонить суть. А суть, на наш взгляд, состоит в том, что этим молодым горожанам удалось реализовать заветное свое желание жить в близости к природе, приносить пользу обществу, занимаясь разведением животных, преодолеть городскую разобщенность, одиночество и быть среди близких по духу людей.

Можно назвать их «друзьями по переписке» — именно письма предшествовали решению перебраться в село. Жили они в разных городах, а познакомились несколько лет назад в летнем лагере под Ленинградом, куда традиционно съезжаются «фанаты» индейской культуры, чтобы пожить несколько недель на природе в «индейском образе». Это — игра, продолжение детских увлечений. Но Володе Кошелеву, его жене Вере, Сергею Лузину и их друзьям игра послужила толчком к перемене всего образа жизни.

То, что было невозможным в городе, им представлялось осуществимым в селе. И они не ошиблись. Они, конечно, знали, как нелегок крестьянский труд. Но теперь в их ведении... 240 голов общественного скота да еще несколько голов личного — оказалось, что такое хозяйство им вполне по силам. Дикая природа — прямо за порогом. Нашлось место и для вигвама.

Вслед за Володей, Верой и Сергеем приехали четверо их друзей: Андрей Чикунов из Новосибирска, Валентин Бусько из Запорожья, Валентина Романенко и Алла Сабат из Харькова. Были они в своих городах кто бухгалтером, кто кондитером, кто электриком... Теперь на окраине села Верх-Кукуя три новых очага: водном доме его поддерживает Вера (у них с Володей весной родился второй ребенок, на этот раз дочь), в среднем — очагом занимается Валя (у нее дочь уже школьница), третий очаг у жены Сергея — Аллы. Хозяйство и финансы у них общие. Принцип этот устраивает особенно мужчин — им совместно удалось купить желанные музыкальные инструменты с акустической установкой: Мечта — добиться такого качества исполнения, чтобы не стыдно было выйти на публику. Небольшой опыт у них уже есть — давали концерт в соседнем поселке Черте. Мужчинам сложнее дается, на мой взгляд, другое: нерегламентированный, в отличие от городского, распорядок дня: велик соблазн с какой-то работой повременить, с чем-то подождать... Но как потом отзывается не вовремя сделанный покос, пропущенная прополка, разбредшееся к полудню стадо!..

Самый опытный в крестьянском труде — Сергей Лузин. Он хоть и из городских, но жил в пригороде в большой семье, имевшей немалое подсобное хозяйство. Этот парень с роскошной гривой золотистых волос, в очках в тонкой металлической оправе, гитарист и шутник, оказался большим знатоком по части агрономии и животноводства.

— Едем мы с ним однажды зимой за сеном, — рассказывает Валентин Бусько. — Снегом склоны припорошены, да ветром продуваются. Сенник выглядываем. Я ничего не вижу, думаю, не найдем. Нет, Сергей высмотрел все же. Я сначала не поверил, а потом подъезжаем — верно, сенник. Глаз у Сергея цепкий, хозяйский.

— А в город не тянет вернуться? — спрашиваю его.

— Я много чего уже перепробовал. Два института поменял, хотя учился хорошо. А теперь вот уже три года тут и не собираюсь уезжать. Я здесь почувствовал, что живу взаправду.

Действительно, «взаправду», а не в игре они боролись за право жить в этом алтайском селе, где не на словах доказали, на что способны. Им не верили, считали, что сам их приезд — баловство. Лишь после прошлогоднего выступления в их защиту газеты «Известия» переселенцам дали настоящее дело: мужчины были приняты в Алтайское опытное хозяйство скотоводами, Валя стала в селе почтальоном, Алла — заведующей клубом и киномехаником.

— Мы для местного начальства в определенном смысле беспокойные работники. То есть не такие тихие и смирившиеся с нынешним положением дел на селе, к каким тут привыкли, — говорит Володя Кошелев. — Вот теперь мы опять руководство дергаем. Хотим, чтобы в нашем селе школу открыли. Много лет назад она тут была, потом село признали неперспективным, а когда мы сюда приехали, администрация алтайского опытного хозяйства, к которому относится село, решила его возродить. Но возрождение затянулось. А мы торопим. Детей в селе как раз наберется на сельскую школу. Роно еще прошлым летом планировал отремонтировать здание, но пока — одни обещания...

В пять утра начинается день коккайцев (наши переселенцы определили, что на алтайском языке название села более точно звучит Кок Кайя, Кукуя — упрощенное произношение). Вот идут с ведрами на дойку Вера и Валя. Перед отъездом к стаду — его держат на свободном выпасе в урочище Жандар — мужчины седлают лошадей, пьют парное молоко.

Во дворе рядом с избой — необычное высокое сооружение из жердей и брезента. «Правильней называть не вигвам, а типи, — поясняет Валентин, откидывая овальный полог, закрывающий вход. — Жилище северных индейцев. Сейчас он пустует, но когда к нам приезжают гости, селим здесь».

На народном празднике в старинном алтайском селе Ело этот типи служил коккайцам выставочным павильоном для демонстрации собственных изделий из кожи и бисера. На праздник их пригласил Горно-Алтайский обком комсомола, решив, что этих «неформалов» нужно поддержать: не горлопаны, занимаются делом, приносят пользу, оживили вымиравшую деревню. Правда, когда представитель обкома партии почему-то решил, что сбор подписей в защиту индейца Леонарда Пелтиера рядом с индейским типи выглядит аполитично, и попросил Володю Кошелева и его друзей «сворачивать свое хозяйство», комсомольцам пришлось вступиться за своих подопечных. Хозяйство коккайцев должно расширяться, считают в обкоме комсомола, а поэтому предлагают помочь в организации кооператива по изготовлению сувенирных изделий с модной теперь вышивкой бисером (наши переселенцы умеют делать это отлично), освоить с помощью музейных специалистов традиционные алтайские орнаменты... Есть идея заняться и шорным делом — специалисты по конной упряжи, увы, перевелись даже в этих краях.

«Все вокруг имеет свое предназначение и взаимосвязь. Но эти связи ощущаются тем слабее, чем сильнее твоя личная независимость от мира, от природы, от общества. Но тем прекрасней жизнь, чем крепче эта связь» — так пишет Володя Кошелев в предисловии к рукописному сборнику песен, который существует пока в одном экземпляре. Как хорошо, что «новые коккайцы» нашли свое предназначение и поняли эту взаимосвязь.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.