В глуши лесов стоял забытый храм,
В котором много лет был свален разный хлам,
Покрытый толстым слоем пыли.
Но как-то раз установили,
Что это памятник глубокой старины,
Что нет ему цены,
Что он является народным достояньем
И надобен надзор за этим древним зданьем,
Чтоб мог его обозревать народ.
И вот –

Где нужно, утвердили штаты
И фонд зарплаты,
Назначены и «зав» и «зам»,
И стал музеем древний храм.
Всё было б хорошо, когда б одна идея
Не озарила вдруг дирекцию музея:
Дабы расширить людям кругозор -
Снести с лица земли старинную ограду,
Что претерпела не одну осаду
И память о былом хранила до сих пор…
Ограда древняя! Ты видела немало!
Ты перед полчищами ханов устояла,
А разобрал тебя на щебень и кирпич
Ефим Кузьмич!

Навстречу Бабочке, присевшей на цветок,
Червяк мохнатый полз, он Гусеницей звался
И, несмотря на кучу мелких ног,
Довольно медленно по стеблю продвигался.
Зато у Бабочки с боков по два крыла
Диковинного радужного цвета -
Она самой природою была
Так празднично, нарядно разодета.
«Мне неприятно на тебя смотреть! -
Сказала Гусенице Бабочка-красотка, -

Такая у тебя противная походка,
Что так и хочется скорее улететь!…»
И Бабочка вспорхнула над цветком,
И в солнечных лучах затрепетала,
А Гусеница двинулась ползком
И вскоре тоже бабочкою стала…
 
Моя мораль сама сошла с пера:
Не забывай, каким ты был вчера!