В Москве было непросто: учась, приходилось подрабатывать и на ткацкой фабрике, и в топографической области, и в геологоразведочной экспедиции. Однако, продолжая писать, Михалков решительно пробивал себе дорогу и уже к 1933 году достаточно часто появлялся на страницах «Огонька», «Известий» и «Комсомольской правды». Огорчало его только одно – отец до славы сына не дожил, скончавшись в 1932 году от воспаления легких.

Популярность молодого поэта росла, когда произошло событие, во многом изменившее  судьбу Михалкова.  

В институте Сергей познакомился с девушкой, которая ему очень нравилась, и он с ходу предложил ей написать стихотворение в ее честь и опубликовать в завтрашнем номере «Известий».  Она, естественно, согласилась, не зная, что выход стихотворения уже запланирован, а Михалкову оставалось только забежать в редакцию и заменить его название на имя девушки – Светлана.

С девушкой отношения, в итоге, не сложились, зато Сергеем заинтересовались в Центральном Комитете партии и, пригласив туда, сообщили, что стихи молодого поэта понравились товарищу Сталину. Было ли дело в том, что дочь Сталина звали Светланой, или в чем-то другом, неизвестно, однако у Михалкова поинтересовались, не нужна ли ему помощь, не нуждается ли он в чем-либо.

Михалков ответил, что у него все в порядке, однако понял, что его заметили. А ведь ему было всего 22 года.

В это же время он начинает активно работать с детской аудиторией и даже едет в пионерский лагерь, чтобы проникнуться атмосферой детской дружбы, совместных костров, походами и рыбалкой.  Вернувшись, он предоставил в редакцию целый цикл стихотворений, после чего стало ясно, что именно это – его стезя. И Михалков принялся за сочинение целой поэмы для детей, которую назвал «Дядя Стёпа». Получилась умная, добрая книга, написанная языком, доступным как взрослым, так и детям. На ней выросло не одно поколение, и этот рассказ о большом человеке, с такой же большой душой, живущем рядом с нами и готовым в любую трудную минуту прийти на помощь, сделал Сергея Михалкова одним из самых узнаваемых писателей.

После успеха «Дяди Стёпы» Михалков познакомился с другим классиком детской литературы – с Маршаком, который  научил молодого еще коллегу главному, как он считал, в литературе для детей: «Никогда не забывайте, голубчик, что по книгам детских писателей ребенок учится не только читать, но и говорить, мыслить, чувствовать…»

В это же время, в 1936 году, у Сергея Михалкова произошло и другое знакомство - с будущей женой Натальей Петровной Кончаловской.

Михалков позже вспоминал о том, что получить согласие на брак ему удалось не сразу, очаровательной избранницы пришлось добиваться: «…Надо признаться, Наташа не хотела выходить за меня замуж — ее, конечно же, сбивала с толку наша разница в возрасте. Но я ее любил, и она меня любила. Однако в обществе как-то легче принимался брак, если муж значительно старше жены, чем обратный вариант… Да и ее мать, Ольга Васильевна, дочь великого русского художника Василия Сурикова, не слишком одобряла сложившиеся отношения своей взрослой дочери с начинающим поэтом, ездившим по Москве на велосипеде. Зато сам Петр Петрович Кончаловский всегда весьма радушно принимал меня в своем доме и признавался, что ему нравятся мои стихи для детей.

Я настаивал на регистрации брака, боясь потерять любимую, обаятельную, умную женщину, и, в конце концов, Наташа сдалась. Перед тем как отправиться в загс, мы зашли в забегаловку, выпили водки, а после регистрации купили четверть белого свирского вина и пошли отмечать событие к нашему другу…»

Их брак продлился более пятидесяти лет, и всю жизнь они оставались не только любящими мужем и женой, но и первыми критиками друг для друга, коллегами и друзьями.

Начавшаяся  вскоре война застала писателя в Риге, откуда он в спешном порядке вернулся в Москву, чтобы отправиться на фронт корреспондентом газеты «Во славу Родины». Но это не значило, что Михалков не воевал: он участвовал в боях, был контужен, отступал до Сталинграда вместе со всей армией. Одним словом, прочувствовал войну  на себе от начала и до конца. И именно ему (мало кто знает об этом) принадлежат слова, высеченные на могиле Неизвестного солдата у Кремлевской стены: «Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен».

В самый разгар войны от правительства поступил заказ на написание гимна Советского Союза. В конкурсе принимали участие многие, в том числе, и Михалков, несмотря на то, что был детским писателем. Он включился в работу по просьбе своего друга Габриэля Аркадьевича Урекляна, более известного под псевдонимом Г. Эль-Регистан.

На их вариант текста и обратил внимание Сталин, но потребовалось несколько серьезных доработок текста, прежде чем окончательный вариант был принят, и 1 января 1944 года новый гимн огромной страны впервые прозвучал на Всесоюзном радио.

На приёме по этому поводу, проходившем в Большом театре, Михалков сидел рядом со Сталиным, Калининым, Молотовым. После очередного тоста Сталин сказал ему: «Не пейте каждый раз до дна. С вами будет неинтересно разговаривать». Михалков пил немного, и разговаривать с ним Сталину было интересно…

Но такое признание отнюдь не сделало Сергея Владимировича «государственником», даже в партию он вступил только через шесть лет после выхода гимна – в 1950 году. Он относился к тем немногим в советской элите, кто трезво оценивал происходящее вокруг и не пытался урвать свой лакомый кусочек. Он не боялся высказываться о недостатках строя, в котором жил, и эта его черта, в первую очередь, отразилась в его баснях, которые народ зачитывал наизусть. Именно в них проявляется истинный Михалков, человек, знающий и понимающий жизнь, умеющий пристально вглядываться в окружающую действительность. Каждая его басня – маленькая, но очень поучительная история, и в каждой, отражены, наверное, все жизненные испытания, через которые прошел он сам, ведь она была у него далеко не легкой и не простой.

Помимо всего прочего, Сергей Михалков много и активно занимался одним из самых интересных телевизионных кинопроектов своего времени – киножурналом «Фитиль». Он вспоминал, что после выхода первых нескольких серий «Фитиля» и их успеха его вызвали в ЦК КПСС и спросили, чем можно помочь журналу. Сергей Владимирович в довольно резкой форме ответил: «Главное – не мешать!»

Посвятив свое творчество детям, Михалков немало внимания уделял и своим собственным – правда, внимания своеобразного.

Уже став лауреатом множества премий и получив квартиру на Поварской, Сергей Владимирович осуществил свою давнюю мечту – купил книжный шкаф красного дерева. А у сына Никиты была другая мечта – вырезать на шкафу свое имя. Увидев такое непотребство, Михалков-старший понял, что решение данного вопроса должно быть сугубо педагогическим. Он просто подошел к сыну и сказал: «Это мой шкаф. И ты должен вырезать на нем не имя «Никита», а имя «Сережа»…

Он всегда много работал и, даже будучи уже в преклонном возрасте, не оставлял ежедневных трудов. В нем вообще до самых последних дней оставалось очень много… жизни. Чего стоит только женитьба в 83 года на тридцатипятилетней Юлии Субботиной. Сам он говорил об этом так: «Обычно это носит характер такой, знаете: молодая женщина решила выйти замуж за академика, потому что он скоро помрет и ей останется громаднейшее наследство. Но про меня больше разговоры, что я состоятельный человек. У меня много книжек выходит, но за детские книги очень мало платят. В нашей истории деньги не играли абсолютно никакой роли. Познакомились мы с Юлей случайно - в летнем кафе. Уступил ей за столиком место. Мы разговорились. Она на меня произвела впечатление. Потом я ей позвонил. Мы стали встречаться сначала по-дружески, занимались общими делами. Она очень организованный, внимательный человек. Юля в то время окончила МИФИ и была аспиранткой, готовила кандидатскую диссертацию. Я просто сказал: «Давай зарегистрируемся, создадим семью, чего так встречаться!» Мол, на тебя люди смотрят, интересуются, с кем это Михалков приходит обедать в ресторан. Она согласилась. Я беспокоился, конечно, что родители ее будут против нашего брака, но потом мы познакомились – и все было нормально».

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.