2 мая 1729 года появилась на свет Екатерина II Великая, урожденная София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская

 Во второй половине восемнадцатого века на севере Европы взошла ослепительная звезда новой русской императрицы Екатерины II, которую поэты славили под именем  «Северной Семирамиды», а философы гордились честью лично переписываться с нею. С ее именем русская армия одерживала громкие победы во всех сражениях, она вывела Россию из хаоса смутных и шатких времен и наметила путь к дальнейшему процветанию.

Эта бывшая неизвестная немецкая принцесса волею случая попала в Россию, волею случая была вознесена на престол, но собственной железной волей придала ему неведомый доселе блеск и величие.

Последняя самодержица российская, давшая свое имя целому веку…

Второго мая 1729 года в небольшом германском городке Штеттин у герцога Христиана-Августа Ангальт-Цербстского и его супруги Иоанны-Елизавета, урожденной принцессы Голштинской, родился первый ребенок. В письме прусскому королю, датированном вышеуказанным днем, герцог сообщает о рождении дочери. Это – непреложный факт. Однако впоследствии некоторые биографы, а следом за ними и историки стали приписывать отцовство… самому прусскому королю Фридриху, который тогда был еще шестнадцатилетним наследным принцем. С ним молодая герцогиня Ангальст-Цербстская действительно часто встречалась в 1728 году – но и только.

Иоанна-Елизавета, к тому же, часть того года провела в Париже, поэтому отцом Екатерины считали и русского вельможу Ивана Бецкого, незаконного сына князя Трубецкого, который находился там при русском посольстве. «Неопровержимым доказательством» его отцовства является, по мнению некоторых историков, то, что императрица Екатерина очень почтительно относилась к этому вельможе и, посещая его – уже прикованного годами и недугами к инвалидному креслу, целовала ему руку.

Ни с Фридрихом Великим, ни с Иваном Бецким у Екатерины не было ни малейшего физического сходства. Принц Христиан-Август, ее законный отец, никогда в своем отцовстве не сомневался, хотя был разочарован тем, что его первенец – девочка. И хотя впоследствии супруга родила ему желанного сына, Ангальт-Цербстский дом перестал существовать в 1793 году – его мужское колено пресеклось. В истории же его имя сохранилось лишь благодаря Софии-Августе-Фредерике, или просто – Фикхен, Фике для домашних.

Вскоре после ее рождения родители переселились в штеттинский замок: герцог, состоявший на службе у прусского короля, и уже получивший чин генерал-майора, был назначен командиром пехотного полка, расквартированного в Штеттине. На улицах этого города и играла с другими детьми маленькая Фике, причем никому из ее приятелей и приятельниц в голову не приходило величать ее по титулу. Зато когда матери этих детей посещали замок, Фике почтительно целовала полу их платья.

Тем не менее, маленькая принцесса получила вполне приличное образование. Помимо гувернантки-француженки, можно назвать капеллана-француза, француза – учителя чистописания и двух немцев – учителей немецкого языка и музыки.

Мать воспитывала старшую дочь по своему разумению – пощечинами, по поводу и без оных, повинуясь не разуму, а своему вздорному характеру, типичному для представительницы  нескольких поколений германских мелких князьков: склонность к интригам, лжи, простейшим инстинктам, мелкое честолюбие. После того, как Фике стала великой российской княгиней, ее матери Екатерина «отплатила» тем, что почти двадцать лет выплачивала сделанные герцогиней по всей Европе долги и почти ничего не написала о ней в своих «Записках».

Семья Фике много путешествовала – девочка объездила практически всю Германию. В 1739 году в Берлине принцесса София впервые увидела того, с кем впоследствии будет связана брачными узами - сына двоюродного брата матери Петра-Ульриха Голштинского. Ей было тогда десять лет, а ему – одиннадцать. Нельзя сказать, чтобы эта встреча оставила у принцессы благоприятное впечатление.

Зато другая случайная встреча – с католическим священником, увлекавшимся хиромантией, оставила в душе Фике неизгладимый след. На ее руке предсказатель разглядел три короны, хотя не увидел ни одной на руке очень хорошенькой принцессы Бевернской. В поисках мужа обрести корону – вот в чем состояла мечта любой немецкой принцессы!

Колесо истории повернулось – на российский трон взошла дочь Петра Великого Елизавета. Она никогда не была замужем и официально не имела детей, поэтому выписала из Голштинии своего родного племянника, сына сестры Анны, умершей вскоре после родов, и торжественно объявила его наследником престола.

Прусский король Фридрих II, обладавший острым умом и политической дальновидностью, тут же подумал о том, что русскому двору вскоре понадобится невеста, и что искать ее, несомненно, будут среди немецких принцесс. Фридриху нужна была такая девушка, которая не была бы слишком высокого происхождения, но при этом стала бы проводником прусских интересов при русском дворе.

В принципе, укрепить матримониальными узами отношения Берлина и Петербурга желали и прусский король, и императрица Елизавета Петровна, но первоначально Елизавета хотела женить своего племянника на сестре Фридриха. Тот не пожелал отпустить сестру в «медвежью» Россию и предложил взамен принцессу Ангальт-Цербтскую, дочь своего фельдмаршала.

Выбор короля был не случаен: во-первых,  Фридрих хорошо знал ее мать и мог оказывать на нее сильное влияние, а во-вторых, всем было известно о давних симпатиях Елизаветы к Голштинскому роду (она хранила сентиментально-нежные воспоминания о дяде принцессы, который когда-то был женихом юной Елизаветы, но скоропостижно скончался).

Приглашение приехать в Россию пришло зимою 1744 года, и 10 января принцесса Фике с матерью тайно, под именем графинь Рейнбек, выехали в Россию. С собой были привезены несколько сорочек, три платья и медный кувшин для умывания. Фике была как в тумане: перспектива стать российской великой княгиней, а впоследствии – императрицей превосходила самые смелые ее чаяния.

 Полный текст читайте в № 7, 2012

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.