Нетерпение сердца

Варвара Ефимовна рассказала о том, что этот документ был подписан после того, как «Трехгорка» 8 апреля заключила договор с девятью другими текстильными фабриками страны, который потом вошел в историю как Договор тысяч.

В эти волнующие дни и возникло у меня желание написать книжку «Соревнование масс». И так было велико нетерпение сердца, что я не думала ни о форме, ни о стиле, а просто записывала имена, фамилии, даты, названия заводов. И, вероятно, это было правильно, потому что теперь, пятьдесят лет спустя, я могу назвать эти имена, вызвать из прошлого славную плеяду первых ударников нашей великой страны, зачинателей могучего движения современности.

Каким жалким лепетом кажутся сейчас слова тех, кто не верил в это. движение, считал его временной мерой, явлением преходящим, навязанным сверху! Бедные, близорукие люди! Им было неведомо, что социалистическое соревнование, с каждым годом меняя свои формы, обогащаясь, набираясь сил, станет могучим рычагом нашего прогресса во всех областях.

Я счастлива, что стояла у истоков этого движения, что все минувшие пятьдесят лет по мере своих сил и способностей старалась не отставать от него, взбираться вместе с героями своих книг на хребты пятилеток, учиться у них жить, не щадя сил, ставя перед собой все новые, более трудные задачи.

1929 год вдохновил меня на всю жизнь. Ах, какой это был волнующий год! Первый год ПЕРВОЙ ПЯТИЛЕТКИ, о которой на апрельской партийной конференции 1929 года было сказано: СОРЕВНОВАНИЕ И ПЯТИЛЕТКА НЕОТДЕЛИМЫ.

В тот год закладывались первенцы нашей индустрии, в тот год Советское правительство собрало в Колонном зале Москвы первый Всесоюзный съезд ударных бригад. Такого еще не бывало нигде и никогда. Съезд начал работу 5 декабря 1929 года. Уже за несколько дней до его открытия в Доме союзов были установлены телефонные будки для передач во все концы мира. Интерес к съезду за рубежом был огромен, на открытии присутствовали все аккредитованные в Москве корреспонденты.

Я тогда уже работала в газете «Труд», и предложение главного редактора освещать этот съезд сочла большой честью.

В мандатной комиссии толпились иностранные корреспонденты. Они рассматривали анкеты делегатов съезда. В них был только один вопрос: «Какие мотивы побудили вас принять участие в социалистическом соревновании?» Ответы не были однозначны:

– Подтянуть товарищей.

– Создать новый коллектив.

– Выполнить пятилетку. Но были и такие:

– Энергии много, сила прет изнутри!

С жадным интересом вглядывались иностранные корреспонденты в делегатов. Видели сапоги, косоворотки, старенькие пиджаки на мужчинах, красные косынки и стираные платья женщин. Кто эти люди? Чем заслужили они право на почет? Никто из иностранцев, конечно, не задавал этот вопрос прямо, но он читался в их глазах, слышался в коротких репликах, виделся в иронических улыбках, которыми они обменивались.

Рядом со мной, в партере, оказался Николай Погодин. Тогда он еще был корреспондентом «Правды». Положив мне на плечо свою ладонь, он прошептал:

– Справа сидит американский журналист. Он не верит, что здесь собрались рабочие. Подтверди это.

Я отрицательно покачала головой.

– А он не может уйти отсюда? Учти, Николай, на съезде будет немало жалоб ударников, которым мешают соревноваться.

– Мешают? Кто? Что ты говоришь?

Да, к сожалению, я уже столкнулась с такими фактами. Ударникам противодействовали некоторые начальники цехов, которым не хотелось брать на себя лишние хлопоты, часть профсоюзных работников, не желавшая обременять себя организацией ударных бригад, учета и гласности соревнования. И, как это ни парадоксально, главной помехой социалистическому соревнованию становилась всевозрастающая активность соревнующихся. Ленинские слова о том, что соревнование создает возможность «...втянуть действительно большинство трудящихся на арену такой работы, где они могут проявить себя, развернуть свои способности, обнаружить таланты, которых в народе – непочатый родник...», воплощаясь в жизнь, взламывали рутину, застой. Это подтверждалось тысячами примеров.

На Московском электрозаводе, где официально соревнование началось лишь с 1 апреля 1929 года, уже в январе, феврале и марте выросла армия ударников. И в цехах, где вырабатывали автотракторное оборудование, и в ламповых цехах, и в трансформаторном – всюду бурлила, кипела рабочая инициатива. Так же, как и на Люберецком заводе, я читала здесь заявления рабочих с просьбами снизить расценки, увеличить нормы выработки, ввести технические новшества. Некоторые мастера разводили в удивлении руками: