20 января 1929 года, раскрыв «Правду» и увидев статью Владимира Ильича Ленина «Как организовать соревнование», я прочла ее залпом. Теперь мне было понятно в ней каждое слово. Я подчеркиваю – теперь, потому что к тому времени я уже почти год работала внештатным корреспондентом журнала «Работница» и каждый день бывала на фабриках и заводах. Я уже научилась волноваться вместе с ткачихами, когда они жаловались на плохую настройку станков, я готова была воевать с начальниками цехов, чтобы усилить освещение на рабочих местах разборщиц слюды электрозавода... Понятия «норма», «выработка», «уплотнение» как бы касались меня лично.

Принося в «Работницу» свои заметки, я сначала просила, а потом стала требовать их публикации. Мне хотелось печатным словом действовать так же весомо, ощутимо, как делали это мои сверстницы на фабриках и заводах, вытачивая детали, выбивая на тканях рисунки, укладывая кирпичи в стены новых зданий. Но хотя в те дни «Работница» выходила четыре раза в месяц, места для моих репортажей и информации всегда было мало.

Теперь-то я понимаю, почему так часто оставались в лапках отдела заметки Елены Микулиной. Они были мелковаты. Рассказывая о том или ином факте, я не умела сделать из него вывод. Заметки никого никуда не звали. Я огорчалась, плакала, но уже никакими силами нельзя было оторвать меня От редакции. И напрасно я каждый вечер давала себе клятву «никогда никуда не ехать» – наутро я снова оказывалась в трамвае, со звоном мчавшемся на окраину Москвы...

Итак, 20 января я с волнением вчитывалась в ленинские строки: «...Буржуазные писатели исписали и исписывают горы бумаги, воспевая конкуренцию, частную предприимчивость и прочие великолепные доблести и прелести капиталистов и капиталистического порядка...» – писал Ленин. А передо мной возникала подвальная прачечная, пар, простиранные, изъеденные щелоком руки тети Шуры – прачки, у которой моя мать, бежав из ссылки, живя на нелегальном положении, снимала угол. Мать работала в типографии ночами, и, когда приходила на рассвете домой, так называемая «владелица частной прачечной» Шура, уже растопив плиту, поднимала пудовые баки с мокрым бельем. Нет, там, в этом подвале, никакая частная инициатива не могла помочь людям жить хотя бы чуточку лучше.

С раскрытой газетой я ворвалась в тот день в кабинетик редактора Подсоцкой:

– Читали? Читали?

Подсоцкая улыбнулась и протянула мне такой же номер «Правды», где статья Владимира Ильича была густо подчеркнута красным карандашом.

– Сегодня же поезжай на «Трехгорку». Послушай, что говорят рабочие.

«Трехгорка» в тот день буквально гудела.

Как проводить соревнование? Как его организовать? С чего начинать? Эти вопросы волновали всех. Но уже через шесть дней, 26 января 1929 года, «Комсомольская правда», призывая комсомол и молодежь страны организовать всенародное социалистическое соревнование, перечисляла всевозможные формы: производственную перекличку предприятий, межзаводские соревнования... А 11 февраля вышло постановление Центрального Комитета партии, предлагающее настойчиво выявлять и поощрять развитие таких форм добровольчества, как ударные бригады, производственные смотры, конкурсы, переклички, рационализаторские группы, кружки повышения квалификации.

Дни мои наполнились новым содержанием. На каждом предприятии я сталкивалась с необычным.

Директор Люберецкого завода сельскохозяйственных машин товарищ Беликов, протягивая помятый листок – заявление одного из рабочих, недоуменно говорил:

– Прочтите!

«...Прошу снизить расценки с гаек М-152, так как на них установлена расценка очень большая – 15 копеек за 100 штук, – читала я. – Прошу поставить за них 9 копеек, так как при работе они нарезаются легче других. Зеленое, рабочий номер 3406».

Где сейчас товарищ Зеленое? Жив ли он?

Впрочем, таких энтузиастов в те далекие дни было множество.

Недавно я выступала по Всесоюзному радио вместе с Варварой Ефимовной Федоровой, ткачихой «Трехгоркой мануфактуры». Это она весной 1929 года поставила свою подпись лсд первым договором на соревнование ткацкой фабрики с Каменской бумажной.

Вот что было написано в том договоре:

«Мы – рабочие ткацкой фабрики Трехгорной мануфактуры – познакомились с вашими достижениями и заявляем, что в своей работе по снижению себестоимости будем следовать вашему примеру. К Первому мая мы снизим брак и угары в два раза против теперешнего».

Вместе с Варварой Ефимовной, как я помню, договор с каменцами подписали ткачихи Никан-дрова, Келокатова, присучальщик Дьячков и подмастерье Матвеев.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.