Петров ответил не задумываясь:
— Я бы хотел бороться против боевой организации эсеров.
— Это очень опасно, Александр Иванович, вы же знаете, чем может кончиться дело... Если революционные баре поймут вашу истинную роль — патриота державы, ставшего на борьбу против новых жертв, сплошь и рядом ни в чем не повинных, — дело может кончиться казнью...
— То, к чему я пришел, окончательно. Согласитесь вы с моим предложением или нет, но я все равно сведу с ними счеты.
— Хорошо, Александр Иванович, ваше предложение принято. Теперь давайте думать о главном: как вас вытащить из тюрьмы? Вы же до сих пор сидите в карцере саратовской каторжной для ваших друзей и знакомцев... Как будем решать вопрос с побегом?
— Думаю, всю нашу группу надо пускать под суд... Получим ссылку на вечное поселение, а уж оттуда обратно, к вам... Полагаю, коли сошлют в селение, где нет политиков, это можно будет провести в лучшем виде, с вашей помощью.
— Ни в коем случае, — отрезал Герасимов. — С вами по делу идут Гальперин, Минор, Иванченко, букет террористов... Они тоже могут податься в побег, и тогда возможны новые жертвы... Нет, это не годится, пусть маленькие Савинковы получат свое сполна... А вот если вы попробуете симулировать сумасшествие...
— Как так? — не сразу понял Петров.
— Я дам вам книжки по психиатрии... Почитаете пару-тройку дней, вернетесь в саратовский карцер и сыграете придурка... Просите свидания с вашей женою — королевой Марией Стюарт... Жалуйтесь, что вам мешают закончить редактирование Библии...
— Только Бартольда освободите, — задумчиво сказал Петров, — мне без него трудно... Он ведь как нянька мне... Хоть и барин, но человек чистейшей души, последнюю гривну отдаст товарищу, хоть сам голодать будет...
— С Бартольдом, думаю, вопрос решим. В конце концов, он не террорист, его действительно можно отправить на административную высылку...
— Спасибо. Поймите, это не прихоть, это для нашего дела нужно, одному бежать — всегда подозрительно...
— Бартольд согласился помогать вам в вашем новом качестве?
Петров даже взмахнул руками.
— Господь с вами! Что вы! Он наивный человек, взрослый ребенок!
— Хорошо, Александр Иванович, считайте, что этот вопрос улажен.
— А как быть со мной? — Петров вдруг усмехнулся, обнажив прекрасные, словно белая кукуруза, зубы. — Ну, потребовал я, чтобы Марию Стюарт впустили в камеру, ну, отказали мне, а что дальше?
— Дальше придется стоять на своем. Бить, видимо, станут. Мы ведь в Саратов о нашем уговоре ничего не сообщим, пусть думают, что не сошлись, а то вмиг Бурцев объявится. Так что держитесь. Орите во все горло, пугайте тюрьму, слух пойдет, как вас мытарят, товарищи начнут кампанию за освобождение, переведут в госпиталь, а там, думаю, сами оглядитесь... Тем более что через пару месяцев Бартольда можно будет под залог выпустить. Вам играть придется, Александр Иванович, играть по-серьезному. Ну, подробности мы оговорим, когда вы почитаете книжечки...
Через неделю из Саратова телеграфировали, что «интересовавшее департамент лицо, по возвращении к месту заарестования, впало в мистическую депрессию. Возможна симуляция нервного заболевания, чтобы избегнуть суда. В отправке в психиатрическую лечебницу отказано. Принимаем меры, чтобы выяснить объективное состояние интересующего лица собственными силами. Нет ли каких дополнительных указаний?»
Герасимов ответил, что «означенное лицо» его не интересует, скорее всего, он действительно ненормален психически, «внимания к нему впредь проявлять, не намерен в силу его неуравновешенности, а также малой компетентности».
В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.