Непримиримость

———

¹ Отдел городской полиции Парижа

Квартира Владимира Львовича Бурцева, которую он снимал на Ваграме, являла собою Румянцевскую библиотеку в миниатюре: стены трех комнат, широкого коридора, даже кухни были заставлены самодельными стеллажами, набитыми книгами, журналами, большими папками с газетными вырезками, бюллетенями заседаний Государственной думы, выпусками правительственных вестников; запах кофе был постоянным; Бурцев варил его по-студенчески, на спиртовке; пил из крохотной чашки, всего на два глотка; длинные зубы от постоянного курения и крепчайшего кофе были желты; подшучивал над собою: «Вроде старого коня — не заметил, как жизнь просквозила».

Рыдза признал сразу же, но, однако, настоящим именем называть не стал, осведомился, как следует обращаться; выслушав ответ — «Мацей», удовлетворенно кивнул и, пригласив устраиваться в кабинете, где свободного пространства почти не было, оттого что кипы новых, не проработанных еще газет валялись на полу, между скрипучими, разностильными стульями, отправился готовить кофе.

Вернувшись со своей крохотной чашечкой и стаканом для Рыдза, осведомился:

— Чем могу служить?

— Владимир Львович, мы получили данные, которые бы хотелось перепроверить... Один наш товарищ видел, как глава боевки социалистов-революционеров садился в экипаж некоего полицейского чина, носящего цивильную форму.

— Это вы про Азефа?

— Да.

— Ну и что? Рыдз опешил:

— То есть как?

— А так, — хохотнул Бурцев. — Для меня совершенно ясно, что Азеф — провокатор. И я про это, как вам, по-видимому, известно, неоднократно заявлял. Но ведь ЦК постоянно берет его под защиту.

— Чем вы это можете объяснить?

Бурцев разбросал руки, словно драчливый петух крылья.

— А вы?

— Партия переживает кризис, — ответил Рыдз убежденно. — Мы об этом писали неоднократно.

— Я, как бывший эсер, слушаю это с болью, но, увы, Ленин тут прав, — вздохнул Бурцев, — именно кризис.

— Мне тоже это больно слышать, Владимир Львович... Я имею множество друзей эсеров, честнейшие люди, огромного личного мужества и чести...

— Да уж, этого не занимать.