В начале июля сорок первого, когда вал войны катился на восток, в их город ворвались гитлеровцы. Ребятам тогда казалось, что оккупация лишь кошмарный сон, который кончится не сегодня-завтра. Но время шло, грохот сражений удалялся в глубину страны, и пятеро друзей решили, что пора действовать. И потому создали подпольную комсомольскую организацию.

Бывшая пионервожатая Клава Назарова, хохотушка и проказница, и подруга ее, Мила Филиппова, работавшая прежде корректором в районной газете, да трое ребят, только что окончивших школу: Лева Судаков, Олег Серебренников, Саша Митрофанов. Олег был самым остроумным в классе, ловко крутил на турнике «солнце», играл на мандолине. Лева с Сашей собирались поступать в Ленинградское военное училище, но грянуло двадцать второе июня, и все планы рухнули. Оккупация.

Командиром у них стала Клава Назарова, самая старшая, девушка с быстрыми черными глазами.

...Комсомольцы тех лет с упоением слушали «Тачанку», пели: «...Не видать им красавицы Волги и не пить им из Волги воды», умели попадать из мелкокалиберной винтовки в спичку с расстояния в тридцать метров и верили, что Красная Армия никогда не отступит. Они не знали и не могли знать, что такое борьба на оккупированной территории.

Директива о создании в захваченных районах групп для борьбы с частями вражеской армии пришла в город Остров Псковской области незадолго до того, как в него ворвались немецкие танки. В городских учреждениях еще сидели на чемоданах служащие, дожидаясь отправки в эвакуацию, а клинья немецких механизированных колонн уже сомкнулись глубоко в тылу наших частей.

Госпиталь, который не удалось вовремя эвакуировать, немцы перевели на положение лагеря военнопленных. Изображая великодушие, разрешили нашим врачам, медсестрам ухаживать за ранеными красноармейцами. Клава Назарова приносила хлеб раненым, присматривалась к людям. По глазам определяла: «потух» человек, сдался или надеется выбраться, часа своего поджидает. Она поддерживала эту надежду и шуткой, и взглядом озорным, поднимала на ноги плененных бойцов краюхами хлеба, а еще верой в победу.

В сорок четвертом, уже шагая на Запад с действующей армией, не мог забыть Архип Александров просветленное и упрямое лицо той девочки в белом халате, что принесла ему в палату буханку ржаного, а потом и новенький наган. Щедро насыпала в карманы патронов, компас дала, объяснила, какими деревнями лучше идти. Сентябрьской ночью Александров вместе с военным летчиком Иваном Валковым выбрался из города. Сил было мало, каждый шаг отнимал последние, но раненые упорно тянулись вперед. Знали: осталась в Острове девушка, которая верит, что обязательно дойдут.

Они дошли. А вслед за ними группа Назаровой помогла вернуться в ряды бойцов еще нескольким десяткам военнопленных.

Командование вермахта перебрасывало через Остров войсковые части, пополняя группу армий «Север». Готовился второй штурм Ленинграда. Порядок и секретность в районе обеспечивали, кроме специальной охранной дивизии и тайной полевой полиции, еще и контрразведывательная группа абвера, и команда зондерштаба «Р» («особый штаб Россия»). Город был нашпигован жандармерией и агентами-провокаторами.

Но ни идеального порядка, ни секретности добиться коменданту Острова Карлу Эассе не удавалось.

Выведен из строя узел армейской связи… Пожар в здании школы № 1, где разместилась крупная полицейская часть... Взорвана трансформаторная будка на лесопильном заводе — город на пять суток остался без электроэнергии... Советская авиация разбомбила нефтебазу. Данные поступили из города Острова... Все новые тревожные сводки ложились на стол коменданта, наводя на мысль о многочисленных диверсантах-парашютистах.

Но их не было. Еще только готовились в разведотделе штаба Северо-Западного фронта труппы наших разведчиков и радистов, а комсомольцы-подпольщики уже сражались, как умели. Лишь позже была установлена связь с партийным подпольем, партизанами.

Как умели... Неразумная храбрость или уверенность в собственных силах, вера в правоту дела?

...В детстве они прыгали на коньках через проруби на реке Великой, по почти отвесной, десятиметровой крепостной стене, присыпанной снегом, что возле церкви Николы Чудотворца, спускались на лед на лыжах, на лошадях скакали не хуже пограничников.

Все могли, все казалось по плечу, и герои их огромной страны были для ребят своими, родными, близкими. Отсюда и ощущение полета, легкости, свободы.

Они чувствовали себя свободными даже на территории, временно занятой врагом. Временно — в это верил каждый! Но чего же стоило тогда, когда каждое неверное слово грозило очередью в упор, чего стоило им выдержать, не сдаться, продолжать борьбу! На какой же любви к жизни была замешена сила их духа, если те мальчишки и девчонки смогли одолеть все?

Самым младшим в группе был Козловский, он едва дожил до восемнадцати, а на уцелевшей фотокарточке ему всего-то около десяти — пацаненок с удивленным взглядом. Сестра его Маргарита так вспоминает о брате: «...Молодежь отправляли в Германию, подошел черед и Шурика. Отец, правда, выручил, подкупил кого надо самогонкой, это просто было. И Саша сам напросился в полицию, по заданию, конечно. Вечерами рассказывал отцу, как спасал ребят от угона в Германию. То откроет незаметно ворота лагеря: «Идите, куда глаза глядят», то напоит конвоиров до бесчувствия и по дороге к вокзалу скомандует всей колонне разбегаться... Много людей они тогда уберегли...»

Где изменяла удача, Шурик брал дерзостью. Как-то, набив портфель гранатами и автоматными дисками (даже дно от тяжести треснуло, пришлось ремнем перевязать), ехал он на велосипеде на явку. Так нет, чтоб стороной, сунулся напрямик, через Цепной мост, прямо в руки немецкому патрулю. Была облава, повальные обыски и проверки документов. Уперлось в грудь дуло «шмайсера», но шепнул Козловский гитлеровцу, что сам служит в полиций, и патрульные расплылись: «Гут, гут».

Отец потом спросил, что делал бы, если бы заставили показать портфель. «Очень просто. Сразу гранату под ноги — и его, и себя». Но обошлось.

Увы, той гранате еще суждено было взорваться.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.