Необходимый человек

1901 год — первая забастовка рабочих на заводе Левинсона...

1907 год — в токарном цехе завода Хатисова состоялась первая общебакинская партконференция...

1918 год — на заводе Левинсона создана первая в Азербайджане комсомольская ячейка из шести человек...»

Старейший в Азербайджане завод, богатые традиции. И они не только в памятниках, мемориальных досках и документах. Они в людях. Очень немногие, конечно, живы из тех, кто охранял делегатов первой бакинской конференции (охрана была сформирована из рабочих заводов Хатисова и Левинсона), но сегодня на заводе лейтенанта Шмидта — их сыновья, внуки, и традиции живы неформально, они — в самой атмосфере коллектива...

Не отрываясь от дела, Малик знаком спрашивает меня: «Узнал?» Я отрицательно качаю головой: «Нет». Он кивает: «Тогда слушай...»

И пока он читает заявление с просьбой о рекомендации в партию, подписанное молодым специалистом, мастером механосборочного цеха Бабеком Садыковым, и задает вопросы по Уставу партии, я еще раз внимательно осматриваю присутствующих на бюро, пытаясь понять, кто из них Самед Касимов.

Не получается. Молодые, хорошо одетые ребята (я бы даже сказал — элегантно, в Азербайджане у людей, как мне показалось, какой-то врожденный вкус), в меру серьезные, в меру веселые. Нет, не получается. Остается ждать.

— Самед, твое мнение? — спрашивает наконец Малик, и лишь по едва заметному движению можно понять, что весомость слов того, к кому обратился секретарь комитета, больше, чем у других.

— Я — за, Бабек мастером у нас второй год. Дело знает, работу любит. С рабочими держится хорошо, без лишней фамильярности. С начальством ровен, самостоятелен. Если кто-нибудь обращается, всегда поможет. Я — за...

Так я впервые познакомился с Самедом Касимовым.

Через несколько дней, когда я вновь пришел в комитет к Малику и попросил полистать старые протоколы заседаний комитета. Малик предупредил:

— Смотри. Только того, что ты ищешь, не найдешь. Никаких подвигов не найдешь. Был комсорг цеха, неосвобожденный — знаешь, что это такое? Работал. Выбрали членом заводского комитета, поручили общежития — работал. Хорошо — нормально, как мы говорим, работал. Он незаметный человек. Но он необходимый человек...

Есть судьбы как крупный цельный узор. Смотреть «впритык», как близорукий газету, бесполезно: однообразны штрихи, внешне однообразны чередования дней и дел, един и в деталях однообразен рисунок судьбы.

В 1967 году Самед Касимов ушел служить в армию, через два года вернулся — в тот же цех, на то же место. Вечерняя школа. Окончил. Поступил на механический факультет вечернего отделения политехнического института.

Еще штрих: свадьба. Первенец — сын.

И такое же неспешное, без скачков постижение профессии и соразмерное ему движение по цеху: от торца, где ведутся подготовительные работы, к дверному проему в центре цеха, где обретают законченность узлы «Бакинцев», «Уфимцев» — мощных станков для бурения на нефть и газ, в сборе — небольших автономных заводов, со своей электростанцией, компрессорной, силовой установкой. Отсюда уже их путь по десяткам маршрутов: и в Каракумы, в Тюмень и в Африку, в Индию, на Ближний Восток...

И так же, как среди членов заводского комитета комсомола, ничем поначалу не выделишь Самеда Касимова и из его бригады.

В любом коллективе незримо присутствует дух соперничества. В микроорганизме бригады профессиональное умение — важный критерий оценки личности. Отсюда стремление как можно быстрее стать равным среди равных, а там, смотришь, и первым среди равных. Именно здесь, в бригаде, брала истоки неуемная любознательность сборщика Самеда Касимова, его жадный интерес к тому, как работает цех и завод. Так вначале негласное, «для себя» соперничество, а затем на более высоком уровне — соревнование между бригадами, сменами и цехами, с коллективными договорами, взаимопроверками и подведениями итогов расширяли не только профессиональный, но и жизненный кругозор молодого рабочего, а традиционная дружба «шмидтовцев» с новочеркасским «Нефтемашем» вводила в понятие «завод» масштаб страны, где в третьем, решающем году пятилетки понятие «соревнование» все больше становится нормой и мерилом всех ценностей рабочей жизни.

Но вот приходит однажды время взглянуть на себя глазами других.

Открытие поистину ошеломительное: доверие — да каких масштабов! Старейший и один из крупнейших в Баку — завод лейтенанта Шмидта — выдвигает двадцатитрехлетнего парня кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР, а огромный рабочий район Баку — Наримановский — подтверждает, подписывает его мандат.