Случай, который я намерен предложить вашему вниманию, мой читатель, произошёл в те времена, когда кинематографии ешё не коснулись высоты современной техники и кино величали «великим немым». Здесь пойдёт речь о двух немых - о немом кино и глухонемом парне.

В румынском городе Яссы, на одной из тихих его улиц, стоял деревянный дом, под крышей которого проживали двенадцать семейств. К дому примыкал обширный, довольно грязный двор, служивший ареной для женских сборищ и скандалов, для игр детей и даже для выпивок мужчин. В общем, это был неспокойный двор.

По соседству со мной проживала семья Матусар дородная, вечно стонущая женщина, три её дочери-девушки и сын. Этот единственный мужчина в семье был от рождения глухонемым и, естественно, самым тишайшим человеком в нашем доме. Вот об этом глухонемом парне и будет здесь рассказано.

Мне неоднократно приходилось наблюдать, как молодой Матусар подолгу объяснялся с матерью и сестрами, что-то излагал и в чём-то убеждал их. Всё это он делал с красноречивой мимикой и жестами, его губы шептали, а глаза выражали то восторг, то досаду или безграничную тоску. Это был, осмелюсь сказать, яркий индивидуум и, вероятно, самый интересный собеседник в нашем многолюдном дворе.

Немой Матусар, невзирая на свой природный недостаток, был достаточно культурным человеком. Ещё будучи юношей, он получил образование в столичной школе для глухонемых. Он любил книги и зачитывался ими до поздней ночи. Профессия его была несколько незаурядная: он содержал небольшой цветочный магазин, хорошо разбирался в орхидеях и астрах, гладиолусах и нарциссах. Он классифицировал запахи и оттенки, сочетал их с цветом глаз своих покупательниц, умело рекомендовал букеты к свадьбам, именинам и похоронам. Это был художник своего ремесла.

В его характере была любопытная черта: он любил театр и презирал кино. Казалось бы, что может почерпнуть глухонемой из театрального представления? Однако цветочник. Матусар с какой-то упоительной жадностью смотрел пьесы, изображавшие любовь и гнев, правду и ложь. Он так хорошо воспринимал драматические спектакли, что, возвращаясь домой, окружал себя сестрами и соседями и, напрягая всю силу своей мимики и жестикуляции, рассказывал содержание пьесы.

У него была и другая особенность: он был склонен к изобретательству. Он помышлял о театре для глухонемых. Его слушали с усмешкой и сочувствием, но сам он твёрдо верил в то, что там, в Бухаресте, узнают о его проекте и когда-нибудь учредят такой театр мимики и жестов.

Но кинематограф, как я уже упоминал, мой сосед не признавал. Понятно, никто из нас не разделял точку зрения темпераментного Матусара и прощал ему эту странность.

'Как-то раз наш город возбуждённо заговорил о новом американском фильме «Любовь и голод». Этот очередной продукт Голливуда настолько потряс умы и сердца горожан, что фильм демонстрировался непрерывно круглые сутки. Невзыскательные парни и девушки смотрели фильм чуть ли не по десять раз. И центром всех разговоров местной аристократии были персонажи из этой картины. Любовь и голод, как известно, всегда возбуждали умы людей.

И наш Матусар, движимый любопытством и советами сестёр, отправился в кино...

В полночь я услышал неистовый шум в соседней квартире. Что это? Кричал, визжал и топал ногами мой глухонемой сосед, тот самый цветочник Матусар, который служил примером сдержанности и кротости для всей нашей улицы. Затем я услышал стук в мою стенку: он звал меня к себе.

Через минуту я увидел возбуждённого, лихорадочно шагающего по комнате Матусара. Он был без пиджака, волосы его были взъерошены, а глаза излучали ярость. Что же всё-таки произошло?

Как только он увидел меня, руки его судорожно протянулись ко мне, он умолял выслушать и понять его. Я усадил его на стул и попытался успокоить. Возмущение и гнев бурлили в нём так сильно, что по временам из его уст вырывались настоящие человеческие слова. Казалось, вот-вот его голос прорвется, и он заговорит полновесным и чётким языком.

Вскоре я понял глухонемого. Его возмутило увиденное им только что на экране. Он увидел там обнажённых женщин, пьяных мужчин, убийства, грабежи, изображаемые как героизм, и ещё много отвратительного, чем так щедро насыщает Голливуд свои дикие фильмы.

Его губы, глаза и пальцы говорили примерно следующее:

- Почему не сажают в тюрьму тех, кто осмеливается так откровенно проповедовать бандитизм и разврат? Я сейчас увидел фильм, который может послужить отличным руководством для начинающих головорезов и проституток! Нет, это невероятно! Я поеду в их Америку, доберусь до Голливуда и своими руками подожгу эту фабрику подлости!

Прошла ночь, наступило утро, и в квартире Матусара воцарилась тишина. Поутру в городе разнёсся слух, что глухонемой Матусар заговорил. Безмолвный цветочник, дескать, обрёл голос. Многие уверяли, что своими ушами слышали длинные и умные тирады Матусара. Женщины утверждали, что причиной столь чудесного исцеления явился фильм «Любовь и голод». Вот что способен сотворить кинематограф! Но многие так и не узнали истины: были ли эмоции Матусара вызваны восторгом или гневом?

С той поры городские парни и девушки, заходя в цветочную лавку Матусара, обращались к нему не жестами, а словами. Но Матусар молчал и непонимающе смотрел в глаза говоривших. Покупатели были уверены, что продавец цветов владеет языком, но почему-то продолжает притворяться немым и глухим.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.